Николай Таратухин - С гитарой по жизни

Когда мать умерла, я продолжал ходить к бабушке Ане. Она меня жалела, подкармливала, а я помогал ей по хозяйству. Перекрыл протекающую крышу ее домика черепицей, перестелил пол в комнате. Частенько делал и другие мелочи. Она мне давала очень хорошие советы, а я пользовался ее довольно большой личной библиотекой. Как раз после прочтения сочинения Альфонса Доде «Искушение святого Антония» со мною произошло событие, которое могло существенно повлиять на мою дальнейшую жизнь.

Пустил я на квартиру постояльцев — двух работниц трикотажной фабрики. Выделил им комнату с отдельным входом. Девчата, по моим нынешним понятиям, молодые, а тогда мне казалось, что одна совсем старая — ей было тридцать лет, а вторая по возрасту ближе ко мне. Ей шел двадцать третий год. Мне совсем недавно исполнилось восемнадцать. Я не был святым отшельником типа Антония. Не носил тунику из козьей шкуры и не плел циновки. К тому времени стал в городе известной личностью — любимцем футбольных болельщиков, выступая за сборную города в футбольном первенстве Крыма.

Итак, младшая звалась Тамарой Савченко. Фамилия у неё была созвучной с персонажем героини Альфонса Доде — царицы Савской, что меня немало удивляло. В зимние вечера, придя из вечерней школы, я частенько захаживал к своим квартиранткам, которые допоздна играли в карты и слегка порой выпивали. Я к спиртному, как спортсмен, не прикасался, но разные их байки слушать любил. Надо сказать, откровенно, к женщинам у меня стал развиваться прямо-таки нездоровый интерес. Я не только не имел половых отношений, но даже ни с одной пока не целовался. Старшая квартирантка, я ее звал тетя Галя, знала множество анекдотов, многие из которых были такого содержания, что у меня на первых порах уши вяли. Тем более, что никаких ограничений на скабрёзность не было. Все говорилось прямым текстом. Тамара в этих случаях заразительно смеясь, хлопала меня по бедру, и ее рука как бы невзначай соскальзывала ближе к моему паху.

Меня все сильнее стало тянуть к соседкам. Я, как говорят сейчас, «положил глаз» на Тамару, почувствовав, что это не безнадежно. Ростом она была с меня. Широкоплечая с пышной грудью и узким тазом, она в нынешнее время могла бы запросто стать чемпионкой по борьбе или боксу среди женщин. Волосы на голове у нее вились без всякой завивки и украшали лицо, над которым Создатель особо не трудился — оно было словно вырублено только топором без всяких других столярных инструментов. Но большие карие глаза компенсировали все недочеты природы. Они гипнотизировали и манили к себе с непреодолимой силой. И объяснение произошло.

— Тома, у тебя есть сейчас кто-нибудь из мужчин? — спросил я в один из вечеров, когда тетя Галя работала во вторую смену и мы были с ней одни в комнате.

— А ты хочешь на мне жениться? — ответила вопросом на вопрос она.

— Ну, почему бы и нет, — неуверенно промямлил я.

— А женилка у тебя выросла, — продолжала издеваться надо мной она.

— Раздеться и показать? — не унимался я.

— А что? Раздевайся!

Я слегка стушевался, явно проигрывая в этой словесной дуэли. Она была старше меня на четыре года и уж мужчин у нее было неизвестное число. Пауза явно стала затягиваться и тут она предложила:

— Давай разденемся вместе одновременно, — сказала она и начала расстегивать пуговицы кофты.

На мне было лишь три предмета одежды: рубаха, брюки и трусы. Я снял их мгновенно. Она же завозилась с застежками лифчика.

— Помоги расстегнуть, — попросила она, повернувшись ко мне спиной.

Дрожащими руками начал эту неизвестную для меня операцию. Петли не поддавались, я их дергал туда-сюда… Наконец, она не выдержала и повернувшись ко мне, сама сняла эту амуницию. И тут я увидел ее грудь. Со мной едва не случился нервный припадок, когда два коричневых наконечника ее копий впились в меня…

— Колюнчик, да ты и целоваться не умеешь, — сказала она, отдышавшись после поцелуя, который она влепила мне в мои закрытые губы, — давай поучу…

Мы стояли посредине комнаты, абсолютно раздетые. Она объяснила, что и как надо делать при поцелуе. У меня сразу стало все получаться. Но я захотел большего. Пальцы моей руки уже запуталась в жесткой проволоке волос ее лобка.

— Нет, нет! Мой дорогой, сегодня только смотрины. И вообще, все у нас будет только после нашей женитьбы. Ты очень шустрый, а мне потом одной подбрасываться с киндером… У тебя, я вижу, с этим делом все в порядке. У меня тоже все на месте…

Надо ли говорить о том, как я спал на печи в своей квартире после такого успеха, как я считал. Мне грезилась Тамара и куча детей рядом. Тетя Галя узнала о нашем романе. Она даже создавала для нас условия интимного общения, уходя надолго по своим делам. А у нас с Тамарой «единство и борьба противоположностей» продолжалась с нарастающей силой. Я уже осмелел и достаточно определенно показывал свои намерения овладеть ею. При встречах мы долго время не теряли на пустые разговоры и сразу укладывались на ее кровать. И тут начинались мои «страдания молодого Вертера». Она позволяла мне делать с собой все. За исключением самого главного! Как только я, лежа на ней, между раздвинутых ею ног, нацеливал свое орудие производства потомства в нужном направлении, она закрывала рукой вход в производственный цех. Физически она была сильнее меня и все мои попытки применить силу заканчивались полным фиаско. После таких сеансов я был готов не только жениться на ней, но и продать душу дьяволу за сладостное обладание ею.