Олег Игнатьев - Ключи от Стамбула

Бывшие доселе битвы с турками убеждали Николая Павловича, что тактическое образование русских войск неудовлетворительно и не отвечает современным требованиям. Командиры частей не умеют ввести в дело ни полка, ни батальона, ни роты. Даром тратят людей, плохо используют местность и везде хотят взять грудью, надеясь на трёхгранный русский штык. Встаёт вопрос: сколько нужно человеческих лбов для преломления стены малоизвестной крепости? Искусства военного нет. Если сопротивление врага и преодолевалось, то единственно доблестью, беззаветной храбростью, удивительною выдержкой простого русского солдата. Разумеется, есть исключения, но они на то и существуют, чтобы подтверждать правила. Указывать на очевидное. Пехотный солдат у нас так нагружен, что не может двигаться и уравнять свои силы с противником иначе, как побросав своё имущество, — мысленно беседовал он с военным министром Милютиным. — Огромный недостаток, что наш солдат лишён лопаты и не может быстро окопаться, утвердиться на занятой позиции и укрыться от пуль, и гранат. Турки всегда имеют при себе шанцевый инструмент, оставляемый нами в обозе, и сидят в укрепленных окопах через несколько часов после прихода на место. Наши солдаты утешаются тем, что называют турок «крысами» за то, что они роют норы и боятся выйти в поле, но современный бой — не средневековый поединок и не английский бокс. Турки будут окапываться подобно европейцам, а мы, пренебрегая этим средством, будем терять цвет русской армии самым бессмысленным образом. — Вот, что говорил он мысленно Дмитрию Алексеевичу, да и самому главнокомандующему, душной августовской ночью, помня о том, что Сулейман со своей огромной армией уже сжёг деревню Шипку и приблизился к нашей позиции, занятой начальником болгарского ополчения генерал-майором Столетовым. Николай Григорьевич, имевший вид мастерового и пышные «мужицкие усы», слегка подкрученные вверх, участвовал в Крымской войне, окончил Николаевскую Академию Генерального штаба и теперь защищал Шипкинский перевал со своими двадцатью ротами наспех обученного войска. Перевес сил был на стороне турок. Вечером восьмого августа главнокомандующий получил телеграмму Столетова: «Перед занимаемою мною позициею на Шипкинском перевале выстроился весь корпус Сулеймана-паши, с многочисленною кавалериею, артиллериею и обозами. Завтра неприятель будет штурмовать Шипку. Защищаться буду до последней крайности, но долгом считаю доложить, что несоразмерность сил слишком велика. Считая нашу позицию очень важною, я прошу подкрепления из Габрова. Необходимо полка два, — скромно просил Николай Григорьевич, — к рассвету из Габрова есть ещё время подойти».

Игнатьев опасался предприимчивости Сулеймана, сорок пять батальонов которого состояли из прекрасно вооружённых и обстрелянных солдат, три года кряду сражавшихся с черногорцами и умевших лазить по горам, как козы. Они могли обойти семь батальонов Столетова по неведомым тропам, окружить и уничтожить их в два счёта.

Генерал-лейтенант Радецкий подошёл к селению Боброво, которое было сожжено башибузуками, но регулярных войск пока не встретил.

Ожидалось наступление Мехмеда Али со стороны Осман-Базара на Тырново, где стоял одиннадцатый корпус, одновременно с нападением на Шипку.

Осман-паша получил подкрепление из пятнадцати батальонов. Наши 4-й и 9-й корпуса обложили Плевно с восточной и южной стороны. Главная квартира командующего плевненским отрядом генерала Зотова расположилась в Порадиме. Кавалерия охватила Плевно с юго-запада, занимая дорогу в Ловчу и выставив полк близ Софийской дороги. Русские аванпосты находились от турок на расстоянии ружейного выстрела. Румынская дивизия подошла к Плевне с севера от Никополя.

Английский корреспондент газеты «Dayli news» Арчибальд Форбс, заходивший к Николаю Павловичу и снабдивший его свежим номером еженедельника, самонадеянно предположил, что одновременно с нападением на Шипку турки выйдут из Плевно и прорвут слабую цепь окружения.

— Вы лишены резервов, вот и всё! — пожал плечами журналист, имевший, видимо, беседу со своим военным атташе, и для наглядности развёл руками, мол, возражать и спорить бесполезно. Всё будет так, как он предрёк.

Как ни горько это сознавать, но журналист был прав. Резерва, в самом деле, не было. Главная квартира стояла с одною Киевскою стрелковой бригадой, ожидая, что через пять-шесть дней соберётся 3-я дивизия. Затем, недели через две, подойдут другие укрепления. Ну, а если — Боже сохрани! — Сулейман захватит перевал, то положение станет критическим. Придётся отзывать и наследника, и Владимира Александровича из-под Рущука и Разграда, стягиваться, отбиваться, отдавая на жертву болгар, в нас поверивших, и, пожалуй, уходить, умывшись кровью. А пока… в восьми верстах от Ловчи стоял молодой Скобелев с Кавказскою бригадой, конной батареей и пехотным батальоном. На пути из Сельви к Ловче находилась пехотная бригада князя Николая Ивановича Святополк-Мирского. Князя Имеретинского со 2-й пехотной дивизией, которую ему вернули по настоянию Игнатьева, направили в Тырново — в резерв. Этой дивизии было приказано идти в Плевно, тыл которой — с южной стороны — был хорошо укреплён. Александр II смотрел её, готовя к наступлению, но скопление турок близ Шипки побудило двинуть дивизию прямо со смотра в другую сторону.