Юлия Андреева - Святы и прокляты

— Всё хочу спросить тебя, дружище. Ты прежде нигде не встречал нашего милого хозяина? — вдруг неожиданно громко рявкнул оруженосец, и только теперь стало понятно, что он невозможно пьян.

— Признаться, я как-то не думал... — Смутился трубадур.

— А вот я его, поганца, явно где-то видел. Что-то очень важное, вот чувствую, вертится, вертится... а поймать не могу.

— Возможно, он чем-то напоминает Ричарда из бывших тамплиеров, которого Иннокентий прислал Фридриху. Он ещё был казначеем, а потом состоял при императорской канцелярии...

— Не, Ричарда я как раз хорошо помню, он мне чуть уши не отрубил из-за одной красотки. Это не он. Но кто? Вчера, когда о прошлом гадали, я его лицо где-то там увидал, молодое лицо... Не помню.

— Возможно, в Италии? Много там было новых людей. Может, вспомнишь, какая на нём одежда была или где эта самая встреча произошла?

— В Италии? А что в Италии? Первым помощником Фридриха в Италии был мой старый знакомый канцлер Вальтер фон Пальяра и бывший архиепископ Барри — тот, что открыл перед ним ворота Юбелингене в 12-м. Король ещё тогда пообещал ему архиепископство в Палермо, посулив, что разыщет, где бы тот ни был, а он, вот ведь молодец, сказал, что-де где же ему быть, как не в свите своего короля! И был же, паршивец! Был! Впрочем, этот реально дело своё знал и толковые вещи предлагал, да и по части охоты большим мастером слыл.

Третий по значимости в окружении Фридриха был наш ровесник племянник канцлера, сын его сестры, архиепископ Рейнальд фон Капуа. Ещё Томас фон Гаета — тот всё больше переговоры с церковью вёл. Да ещё Ричард-тамплиер — казначей, его настоящего имени так никто и не узнал. Но Ричарда мы уже вспоминали — не он.

По первости, мы — «мальчишки Фридриха», а после восшествия Его милости на престол основа лейб-гвардии — дичились этих господ. Потому как все они были людьми Иннокентия или Гонория — шпионами в нашем лагере. Возникали конфликты, некоторые перерастали в мелкие кровопролития. Один из наших, Ульрихом звали, так и вовсе предложил заколоть «пришлых» ночью, дабы уберечь любимого императора от них. Но когда этот план дошёл до слуха Фридриха, тот ворвался в нашу общую комнату и так надавал по зубам зачинщику, что на следующий день Ульрих счёл за благо срочно подружиться хоть с одним из «поповских лазутчиков».

Все мы в конечном итоге только выиграли, так как эти молодцы чуть что, писали или летели на личный приём к наместнику Бога на земле. Было у них такое право. Ни один из наших послов не мог с такой скоростью решать проблемы, как эта пятёрка доверенных лиц. Собственно, они же, не щадя живота своего, отсрочивали крестовый поход, о котором легко мечтать Папе, не отрывающему зад от своего трона, и трудно — Фридриху, занятому приведением в порядок огромной империи.

Нет, нашего гостеприимного хозяина не было среди этой достойной пятёрки! И я начинаю опасаться, не в клане ли врагов довелось мне лицезреть сию рожу?.. Ладно, о мирной жизни, наверное, ты лучше меня скажешь? А я ещё пораскину мозгами, где бы его мог видеть.

— Что же... — трубадур кинул взор на Константина.

Тяжело приходится мальчишке без младшей сестры!

Но ведь терпит: написал строчку, и зажал её указательным пальцем, точно гусеницу придавил. Почерк у парня некрасивый, но вполне читаемый — большое дело, оттого за ним и писарь, должно быть, переписывает без особых затруднений.

Вот интересно, а можно ли будет попросить Анну увидеть то прошлое, где хозяин замка покажет своё молодое личико? Ведь что если Вольфганг прав, и тот не друг, а враг? На какое дело употребит он составленную ими летопись? И что сделает с написавшими её людьми?

Фогельвейде отёр пот единственной рукой и принялся диктовать:

— Не знаю, понадобится ли это для летописи, но да решили же мы записывать всё, что знаем, так что внесу и свою скромную лепту.

На Сицилии, после того, как удалось переселить воинственных сарацин, воцарился мир, и Фридрих сразу же велел засадить богатые земли четырьмя разными сортами зерна, а так же сахарным тростником, льном, коноплёй... Туда же по его приказу были доставлены финиковые пальмы. С давнего времени Сицилия слыла житницей и последнее время не давала казне прибытку исключительно из-за поселившихся здесь разбойников.

Фридрих создал гарнизон из сарацин, которые уничтожили разбойников и занялись охраной переселенцев. Он перевёз их на Сицилию, предоставив жильё и всё необходимое для начала дела прядильщиков, а так же обработчиков шёлка. Он перестроил порты, повелел возвести огромные ангары, в которых купцы за небольшую плату могли оставлять свой товар под надёжной охраной. Предоставил необходимые привилегии для торговли с восточными странами городам Генуе и Пизе.