— Неужто не хотим, Георгий! — радостно воскликнули ребята. — Ты как в воду глядел!
— Ну, раз так, — сказал им Георгий, — то приготовьте все, что пужно, и, как придет время, двинемся прямо вниз, к Дунаю.
Начались приготовления. Георгий заказал у портного новую суконную безрукавку и расшитые шнурами штаны, подогнал черную барашковую шапку, своими руками смастерил себе из телячьей шкуры хорошие, крепкие царвули [12] Царвули — примитивная обувь из сыромятной кожи.
, сунул в торбу две пары белых портянок, черные бечевки и стал ждать, когда наступит подходящий день.
Слухи о войне становились все настойчивей. Лица болгар посветлели, словно солнце их осветило, а турки ходили темнее тучи, хмурые, злые, как после дурного сна. Они собирались в конаке [13] Конак — резиденция турецкого правителя или местного начальника во времена турецкого владычества.
, шушукались без конца, на болгар смотрели косо и ждали удобного случая, чтобы клюнуть их или укусить. Торговля совсем замерла, цены на скот и на зерно упали; пшеница потекла в низину, в казенные амбары в Русе, Видине, Никополе, Силистре… Лихорадочно передвигались с места на место отряды турецких войск… Каменщиков и чернорабочих, набранных из райи [14] Райя — так турецкие поработители презрительно называли немусульманскую часть населения Турецкой империи. Буквально: стадо.
, турки толпами угоняли ремонтировать крепости.
Война!
Это слово у всех было на устах — и у турок и у болгар.
Как-то раз Георгий собрал своих товарищей:
— Настало время, братцы, когда и мы должны прийти на помощь своему отечеству.
— А как это сделать?
— Присоединиться к русской армии и драться с турком. Другого способа нет.
— А ты уверен, что война уже объявлена?
— Давайте-ка сперва проверим, так ли это, а тогда уже в дорогу. Чего зря кулаками махать? Давайте проверим! — повторил Георгий и задумался.
Но как же проверить? Спросить не у кого. А может, и в самом деле это только слухи?
И в один из дней, никому ничего не сказав, Георгий решил сходить в горы к гайдукам и узнать правду.
В Жеравненских горах хозяйничала чета [15] Чета — отряд.
прославленного воеводы Кара Танаса. Несколько дней и ночей скитался Георгий по горам и лесам, пока напал на гайдуков. Молодой отважный воевода раньше знал Георгия и любил его как своего побратима.
— Рад тебя видеть, Георгий, в наших горах! Что нового в Котеле? Как там бай Стойко?
— Хорошо, воевода… Только тебе такого житья, как наше, и на том свете не видать бы…
Кара Танас был рослый, смуглолицый; длинные черные усы его, с мягким изгибом, острые с концов, напоминали крылья ласточки. Глаза у него светились, как горящие угли, а зубы блестели, как перламутр.
Гайдуки Кара Танаса, все молодые удальцы, носили коричневые безрукавки, крестьянские шаровары, стянутые сверху красным поясом, бараньи шапки, а белые онучи на икрах были опутаны крест-накрест черной бечевкой. Каждый имел по длинному ружью, а у некоторых торчали за поясом тяжелые, украшенные перламутром и серебряной насечкой пистолеты. Такой пистолет красовался за поясом и у Кара Танаса. Кроме того, в руках он держал увесистую железную палицу с шипами на конце.
— Ну-ка, ну-ка, рассказывай, Георгий, что творится на белом свете, — полюбопытствовал Кара Танас, предложив сесть рядом на поваленном буке.
Георгий сел, окинул взглядом окружавших воеводу гайдуков и начал:
— Всюду идет молва, воевода, будто Россия объявила Турции войну. С кем ни заговоришь, все об этом толкуют, но верно это, нет ли — никто сказать не может. Вот я затем и пришел к тебе, чтоб узнать: правда это или нет?
Кара Танас усмехнулся:
— А народ как, радуется?
— Радуется, воевода. Вся наша надежда на Россию!
— Ты прав. Вся наша надежда на Россию!
Помолчав немного, Кара Танас поглядел на своих юнаков, усевшихся на зеленой мураве, и громко крикнул:
— Эй, Тодор, поди-ка расскажи, что ты знаешь!
На краю поляны вскочил на ноги худенький безбородый паренек и, протиснувшись между своих старших побратимов, вмиг предстал перед воеводой. Положив ему на плечо руку, Кара Танас сказал, обращаясь к Георгию:
— Это наш писарь. Он и читает нам, он и пишет!.. Ты не смотри, что он такой, ростом не вышел, зато умен, как киевский митрополит. Ха-ха-ха!
Громкий смех воеводы подхватили гайдуки. Тодор стоял красный, как пион, и тоже смеялся. В боях он не блистал особой удалью, зато в грамоте ему не было равных.
Читать дальше