Виктор Квашин - Последняя крепость империи

Стояла страшная жара. Душный воздух при полном безветрии и обилии насекомых изнурял, наверно, больше, чем сама беспрерывная езда. Особенно страдали лошади. Сиантоли приказал сломить ветки и обмахивать животным морды. Звери косили своими выпуклыми глазами и казалось, были благодарны наездникам.

К столице подошли «вовремя»: накануне прибыл гонец с сообщением о страшном разгроме чжурчжэньской армии в районе крепости Цзюйунгуань. Теперь войска монгольского хана шли на Срединную столицу Цзинь. Прибывшую конницу выставили вокруг Чжунду с тем, чтобы встретить неприятеля под стенами города.

Тысяча, в которой числилась сотня Сиантоли, занимала участок в районе восточных городских ворот. После ужина Сиантоли с удовольствием пошёл побродить по лагерю. Он пробирался между кострами с сидящими у огня усталыми людьми, смотрел на высокие стены главной столицы его страны и всё думал, как же можно штурмовать эти стены, как их вообще можно преодолеть? Ему это казалось невероятным даже без обороны.

Невольно он слушал разговоры у костров. Воины, не слышавшие свиста монгольских стрел, а большинство в этой армии составляли именно такие, были рады скорой битве. Они были уверены, что разгонят плосколицых, как стадо овец. И это было, конечно, хорошо, они, по крайней мере, не боялись заранее. В своей сотне подобного бахвальства Сиантоли не замечал, но при нём на такие темы и не разговаривали. Сиантоли пытался представить намерения командующего обороной. На что он рассчитывает, выставляя лёгкую конницу под стенами без возможности манёвра? Что им некуда будет деваться, и они вынуждены будут сражаться насмерть? Он вспомнил тактику монгольской карусели с дождём стрел и стало не по себе. Просто расстреляют, не позволив вступить в бой…

Оставалась надежда, что успеет подойти на помощь армия знаменитого и любимого военными генерала Ваньян Цзунхао. Это тот самый Ваньян Цзунхао, под командой которого Сиантоли ходил в свой первый военный поход. Сейчас армия под его командованием перебрасывается с юга, от сунской границы для обороны Чжунду.

Две недели ожидания выбили Сиантоли из равновесия. Почти ежедневно прибывали разрозненные остатки разбитого чжурчжэньского войска. И каждый отряд приносил собственные страхи о непобедимости монгольской армии. Было приказано за подобные слухи наказывать палками. Но зараза уже проникла в умы бойцов, проживающих дни без дела, слухи полнились ужасными, явно выдуманными подробностями. На самого Сиантоли воздействовали не столько слухи, сколько эта непреодолимая городская стена за спиной, будто специально сковывающая его движения. Он желал простора для манёвра!

Чтобы развеять дурные мысли и занять подчинённых, Сиантоли устроил учения сотни, надеясь сам понять, как вести бой в стеснённых условиях. Манёвры двух полусотен вызвали неожиданную панику — часовые на стенах подумали, что враг уже рядом и подняли тревогу. Сиантоли был вызван в ставку командующего внешней обороной, где получил страшный нагоняй за самовольство. Потом генерал всё-таки соизволил узнать, зачем Сиантоли нужно было устраивать учения. Выслушав объяснения о стеснённости конницы стенами, отпустил без наказания.

На другой день поступил приказ всем войскам войти в город. Ещё через три дня под стенами деловито сновали монгольские всадники, мастера устанавливали камнемёты, а хашар из жителей окрестных сёл строил щиты от стрел и ядер — картина знакомая Сиантоли. Но в прошлый раз он наблюдал её с другого ракурса.

Коннице в городе было тесно. Пожалуй, тут было ещё хуже, чем под стеной снаружи. Здесь, в узких улочках всадники уж точно были бесполезны. Лошадей загнали в конюшни, а бойцов распределили на стены дежурить посменно в качестве стрелков. Сиантоли смотрел сверху на передвижения недосягаемых для стрел монголов и думал, что обороняться в такой крепости не страшно. Стены абсолютно надёжны. К тому же, в столице находится сам император Великой Цзинь, и как же город с императором можно сдать врагу?! Наверно, духи решили в очередной раз спасти Сиантоли жизнь. Только вот зачем? Сам он не очень-то ею дорожил…

Один из последних гонцов, успевших проникнуть в столицу, принёс весть, которая показалась страшнее ожидаемого штурма: войско Ваньян Цзунхао не придёт, всенародно любимый военачальник умер «скоропостижно от неизвестной болезни». Это сообщение вызвало массу слухов. Упорнее всего обсуждали предположение, что Цзунхао отравили. Сиантоли жёстко пресекал такие разговоры у себя в сотне, но сам ввязался в спор с двумя соседними сотниками. Они допускали крамольную мысль, что Цзунхао был опасен императору своим авторитетом в войсках.