Виктор Квашин - Последняя крепость империи

Командующий, похоже, совершенно не располагал данными о монгольской армии. Он готовился к битве со всеми монгольскими силами. Узнав, что отряды монголов распылены по разным направлениям, он приказал немедленно выступать в сторону Баданчина.

— Доблестные чжурчжэни! Перемесим в навоз скопище наглых плосколицых! А их грязного хана привезём ко двору императора прибитым к деревянному ослу, как когда-то поступили с его родственником!

Теперь уже полусотню Сиантоли приказали переодеть в чжурчжэньские халаты. Оружие и латы вернули. Бирки-пайцзы о принадлежности к монгольской лёгкой коннице Сиантоли приказал срезать ещё до столкновения.

Всё-таки, им не доверяли, поставили в последнюю колонну и было заметно, что окружающим приказано контролировать неожиданных перебежчиков. Сиантоли вперёд и не рвался, он-то знал, что «смесить в навоз» монголов так просто не удастся.

Чжурчжэньская конница словно ножом рассекла лагерь монголов под стенами осаждённого города. И монголы побежали! Побежали неестественно быстро, Сиантоли это видел, но что он мог поделать в этой ситуации, кроме того, что пользуясь смешением войск в яростной атаке, завести свою полусотню в средину. Он даже не удивился, когда со всех сторон налетели монгольские всадники и завертелась столько раз отработанная на учениях монгольская карусель. Тучи стрел смертельным дождём накрыли чжурчжэней. Голову невозможно было поднять из-под щитов. Всё смешалось в неразберихе, а потом в панике. Раненые лошади топтали раненых всадников. Подчинённые Сиантоли держались кучно, рядом с ним, плотно прикрывшись щитами и не тратя попусту стрел. Они верили командиру и ждали. Сиантоли видел всё это краем глаза, благодарил духов и тоже ждал. Ничего не оставалось в этой кутерьме тел, крови и воплей, кроме как терпеть и надеяться.

И духи снова ему помогли. Чжурчжэньские войска дрогнули и побежали туда, куда их гнали монголы. Бегство это было беспорядочным, но Сиантоли скорее угадал, чем понял, куда нужно двигаться, чтобы спастись, и вывел своих, тех кто не отстал и не погиб, в сторону, в редкий лес, где монголы оставили преследование малой группы ради уничтожения большого войска. На утро Сиантоли насчитал вокруг себя полторы сотни чжурчжэней, из которых лишь три десятка были из его бывшей сотни. С радостью он увидел почти родные теперь лица. Брат Большой наверно впервые ему улыбнулся, и улыбка оказалась вполне приветливой. Неспеши сидел в седле, будто ничего и не случилось, спокойный и уверенный.

— Не узнаёшь своих, командир? — помахал замотанный окровавленной тряпкой десятник и действительно, Сиантоли не узнал бы, если бы не насмешливый голос.

— Рад тебя видеть живым, Хохотун!

Гончар, вечный спутник Гончар, который всё время неотвязно, будто прилипший, следовал с правой стороны сотника, сидел на чужой лошади. Когда он её поменял, Сиантоли не заметил.

— А Рыбачок? — спросил Сиантоли.

Брат Большой отрицательно покачал головой и махнул рукой.

— Котёл? — спросил с надеждой сотник и по лицам понял. — Жаль старика…

О Кафтанах Сиантоли спрашивать не стал, и так было понятно.

— А Гусь?

— Да здесь я!

Сиантоли подъехал вплотную и обнял десятника за плечо.

— Рад, очень рад! Слушать команду! Разобраться по десяткам! Кто без командира, влиться в неполные десятки. Живо! Десятникам доложить количество бойцов, наличие оружия и состояние лошадей.

Да, картина получалась нерадостная: оружие не у всех, кони поранены. Отсутствие питания Сиантоли считал второстепенным.

— Гусь, иди со своим десятком впереди. Брат Большой — прикроешь хвост. Направление — юг. Цель: соединение с регулярной армией. Вперёд!

Части регулярной армии закрывали проход в Великой стене.

Сиантоли пришлось не единожды вспотеть, прежде чем удалось убедить командующего в том, что он и его люди не изменники. Он не стал скрывать, что был в рядах монгольского войска, потому что скрыть это было невозможно. Да он и не хотел. На всякий случай, чтобы избежать пыток, сослался на помощника министра Министерства Военных Дел. Это сразу изменило отношение к нему со стороны командного состава. Сиантоли милостиво было позволено остаться сотником. Ему указали привести сотню в порядок, оставив на свой выбор количество бойцов, предусмотренное воинскими нормами. Этим Сиантоли и занялся.

Отобрал, десять десятков, назначил десятников, десятки разбили на пятки, назначили командиров пятков. Заменили порченное и утерянное имущество, а также оружие. В другом подобном случае за утерю оружия последовало бы строгое наказание, но магическая ссылка на Министерство позволяла устроить все неурядицы полюбовно. Сиантоли впервые пользовался своей приближённостью к «высшему классу» столь откровенно и это даже стало ему нравиться, поскольку позволяло без волокиты получить для личного состава всё полагающееся имущество, а также продовольствие по норме. Удалось даже заменить больных лошадей и получить полный комплект запасных. Это радовало больше всего, так как запасные лошади в Цзиньской армии были теперь не у всех.