Евгений Салиас-де-Турнемир - Фрейлина императрицы

Но однажды вечером Яков объяснил другу, что на другой день вечером они должны выезжать. Так как тележка и пара отличных лошадей были уже давно найдены, уговор с хозяином был сделан под предлогом поездки в Дохабен, то Карлус отвечал, что он готов и очень рад.

— Я уж думал, что ты меня подозреваешь и опасаешься, — сказал он. — Но мне это было обидно.

— По правде сказать — да… — отвечал Яков. — Но теперь я решился. Доставай лошадей… да получше. Скакунов!

— Это уж готово. Лучшие зирксы всех Вишек! — пошутил Карлус.

Поселянин, у которого надо было взять лошадей, конечно, очень удивился, что двум здоровым молодцам понадобилась пара бойких коней для простой поездки в Дохабен. Однако, подумав побольше, он решил, что, по всей вероятности, этот Яков едет в деревню, где семья Карлуса, в качестве жениха. Разумеется, ради такого случая хочется ему и пофрантить.

В сумерки ясного дня два приятеля выехали из Вишек по большой дороге. На другое утро вернулся домой один из старожилов Вишек и, встретясь с хозяином нанятых лошадей, спросил у него с удивлением:

— Это ведь твоих коней я видел с Карлусом?

— Да. Мои кони, — отвечал тот.

— Охота давать гонять…

— Я за деньги дал.

— Все равно. Это портит коня — сорок верст не кормя гонять.

— Как сорок верст?

— Да так. Я их встретил за большим Янковым бором… Видно ведь, что кони бегут без роздыха, заморенные.

— Они в Дохабен наняли! — воскликнул поселянин.

— Хорош Дохабен за Янковым бором!

Между тем, Карлус и Яков действительно были в это время очень далеко от Вишек…

Отъехав от местечка верст за десять, Яков приостановил лошадей и, пустив их шагом, обернулся к приятелю:

— Слушай, Карлус… Я ведь тебя обманул.

— Как? В чем? — отозвался этот.

— Я тебя обманул, но ты не гневися. Я тебе сказал, что мой клад зарыт тут неподалеку. Это неправда.

— А где же он?

— До него от Вишек верст сто…

— Как сто! — воскликнул Карлус.

— Так. Он у меня на родной стороне. Около деревни, где я родился. Да ты чего же так оторопел? Не все ли равно? Лошади у нас хорошие, доедем мы исправно, хозяину заплатим вдвое, хоть даже вчетверо. Он пенять не будет. Я же тебя потому обманул, что боялся твоей лени. Скажи я тебе ехать за сто верст, ты бы, пожалуй, и отказался.

— Пожалуй, что так! — отозвался Карлус, смеясь. — Даже и теперь страшно. Сто верст! Шутка!

— Ну, а теперь дело сделано. Уж едем, — весело сказал Яков. — Через сутки все будет кончено, даже деньги в тележке будут лежать. Что ж, жалеешь, что ли, что взялся мне услужить?

— Нет. Что ж! И то правда… Кони хорошие. Живо съездим. А коли ты хозяину заплатишь вдвое, то все равно никто в обиде не будет.

— Так ты не сердишься на меня за обман?

— За что же? Стоит ли…

Приятели припустили лошадей… Добрые кони пролетели бодро верст тридцать, но затем начали приуставать… Карлус предложил другу отдохнуть в знакомой деревушке, но Яков не согласился, говоря, что заранее решил отдохнуть и покормить лошадей в одном местечке, где у него есть родственник.

Действительно, проскакав не кормя около пятидесяти верст и достигнув местечка, Яков завернул во двор и вызвал хозяина.

— А, здорово… — воскликнул этот. — Твои тебя поджидают здесь уже двое суток.

— Доброе дело, — отозвался Яков, вылезая.

— Кто такие тебя поджидают? — удивился Карлус.

— Входи, увидишь… Народ веселый… Мои земляки, — смеясь, сказал Яков.

— Твои земляки… — проговорил Карлус, будто робея.

— Ну да… Подумаешь, диковину я сказал…

— Зачем они тут? Почему же ты мне ничего о них не говорил? Не сказал, что тебя тут будут ждать эти земляки?

— Зачем говорить? Вот теперь все узнаешь. Слезай!

Карлус, сам не зная почему, в сомненье сидел на тележке и медлил слезать и входить в дом. Какое-то тревожное чувство внезапно сказалось в нем. Странный ли голос Якова или странный, будто насмешливый, взгляд хозяина двора — не известно, что подействовало на Карлуса, но он оторопел и не двигался.

— Чего же ты? — весело и небрежно спросил Яков.

— Зачем ты таил все это?.. — начал было Карлус.

Но Яков громко расхохотался.

— Ты ведь робеешь. Ей-Богу, робеешь… Чего только — сам не знаешь. Что ж мы здесь тебя зарежем, что ли? Зачем? Ограбить? Что грабить? Платье твое или несколько гривен в кармане?

— Нет. А вот этих чужих коней вы угоните! — резко, сердито вымолвил Карлус. — А меня бросите здесь. Я ворочайся в Вишки и расплачивайся за тебя. А кони и телега — дорогие. Я их в три года не уплачу…