Дмитрий Дмитриев - Русский американец

-- Дело твое -- не хочешь в штаб, иди в солдаты.

-- А вы что намерены делать? Оставаться в усадьбе вам опасно. Наполеон движется к Москве... и нашим Горкам грозит опасность.

-- Я здесь не останусь, хоть опасность ты и преувеличиваешь. Наша усадьба в стороне, и едва ли французы заглянут в нее. Да за себя я нисколько не боюсь, Алеша, и, если ко мне пожалуют незваные-непрошеные гости, я сумею встретить их. Но я сильно опасаюсь за Машу: что будет с нею, если меня убьют?

-- Я советую вам, батюшка, как можно скорее уезжать отсюда.

-- Это не так легко сделать. У меня есть намерение отправить Машу куда-нибудь в безопасное место, а самому составить из крепостных ополчение и принять начальство над ним.

-- Прекрасная мысль, батюшка!

-- Да... Но куда я отправлю твою сестру?.. Я думал -- в Петербург, но не знаю, с кем ее послать...

-- Анастасия Гавриловна, дочь майора Лугового, на днях уезжает в Петербург; вот бы с нею отправить сестру Машу, -- тихо промолвил отцу Алеша Намекин и при этих словах густо покраснел.

-- Ты говоришь про свою невесту?..

-- Настя была моей невестой... но вы...

-- Что же... я... я согласен. Дочь майора -- девушка благовоспитанная... Маше с нею плохо не будет... Только как Маша? Согласится ли?

-- Маша согласится, я наверное знаю, батюшка.

-- Ну и прекрасно, пусть едут... А как же сам майор?

-- Он поступил в ополчение.

-- Вот как? Благородный поступок.

-- Майор -- очень хороший человек, батюшка.

-- А его дочка много лучше?.. Ведь так?.. Ну, что покраснел? -- с добродушной улыбкой сказал Михаил Семенович. -- Вижу, любишь ты ее крепко. Я запрещал тебе жениться на ней, а теперь это запрещение снимаю и благословляю тебя на брак с нею. Но он может состояться только тогда, когда прекратится война с французами и они с позором для себя оставят пределы нашего отечества...

-- Батюшка, добрый батюшка, так вы дозволяете мне? -- радостно воскликнул Алексей Михайлович.

-- Да, да!.. Если Бог сохранит тебя во время войны, то ты будешь мужем Насти. Пусть твоя невеста завтра приедет к нам со своим отцом; я благословлю вас, и на войну ты пойдешь обрученным женихом... Я не думаю, что война с Наполеоном будет продолжительна! Поверь мне, гордый завоеватель раскается в своем необдуманном поступке... Против него встанет вся Русь, и ему ли бороться с Русью?..

В тот же день Алексей Михайлович, счастливый и довольный согласием отца, поспешил в Москву; ему хотелось поскорее обрадовать невесту.

Ни Настя, ни ее отец никак не ожидали, что генерал Намекин наконец даст свое согласие на этот брак.

-- Да неужели, Алеша, твой отец дозволяет тебе жениться на мне? -- воскликнула обрадованная Настя.

-- Дозволяет, дозволяет... только по окончании войны.

-- Ну разумеется, не теперь... В такое тревожное время какая же может быть свадьба. Отечество в опасности, до того ли? -- проговорил старый майор.

-- А знаете, Гавриил Васильевич, и ты, Настя, я вам сообщу одну новость. Ты, Настя, решила ехать в Петербург, и теперь поедешь не одна, а с моей сестрой. Вам двоим, Настя, не скучно будет жить в Петербурге, а когда окончится война, вы вернетесь в Москву, и тогда... тогда состоится наша свадьба, если только я останусь жив.

-- Я буду, Алеша, молиться, Бог спасет тебя.

-- В битве не думайте о смерти -- и целы будете! -- посоветовал Намекину старый майор.

На следующее утро майор Луговой и Настя в сопровождении Алеши Намекина отправились в Горки. Михаил Семенович благословил своего сына и его невесту, а затем крепко обнял и поцеловал Настю и ее отца.

В тот день все в генеральской усадьбе радовались. Крестьяне собрались на барский двор поздравить нареченных. Генерал приказал на славу угостить своих крепостных и каждому дал по серебряному рублю.

Однако Мария Михайловна и Настя были принуждены поспешить со своим отъездом, так как Наполеон уже находился невдалеке от Бородина, и они быстро собрались в путь. Алексей Михайлович проводил их до Клина и там простился.

Его расставание с невестой и сестрой было самым нежным. Настя крепилась, сколько могла, и дала волю слезам только тогда, когда Алеша Намекин скрылся с глаз. Мария Михайловна, сама заливаясь слезами, стала утешать невесту брата.

С Настей ехала ее старая нянька Мавра, а с генеральской дочерью чуть не целый штат крепостных слуг и служанок. Мария Михайловна, Настя и старуха Мавра поместились в дорожной удобной карете, запряженной четырьмя лошадьми, а дворовые ехали позади на двух тройках; тут же везли несколько сундуков и укладок с необходимым имуществом барышень.