Дмитрий Бегичев - Семейство Холмских (Часть третья)

Будучи гораздо умнѣе своего мужа, Елисавета воспользовалась симъ случаемъ, и взяла надъ нимъ поверхность. Кстати угрожая ему открытіемъ тайны, она дѣлала изъ него все, что ей хотѣлось. Но вмѣстѣ съ тѣмъ, по легкомыслію своему, не имѣла она искуства быть великодушною, и утвердить власть свою на твердомъ основаніи. Врожденное чувство властолюбія, и гордость, завлекли ее; она употребила во зло приобрѣтенную случайно поверхность. Слишкомъ натянутая струна всегда лопнетъ, и Елисавета сама себя лишила, по неловкости своей, благопріятнаго случая сохранить поверхность власть надъ мужемъ на весь вѣкъ.

По несчастному -- и весьма несправедливому предубѣжденію, нарушеніе вѣрности извиняется мужчинѣ, когда женщину подвергаетъ оно, напротивъ вѣчному посрамленію. Князь Рамирскій вскорѣ успокоилъ совѣсть свою, послѣ сцены съ женою въ присутствіи Софьи. Онъ началъ думать, что не онъ первый, и не онъ послѣдній преступникъ такого рода, что почти всѣ мужья такъ поступаютъ, и притомъ жена его, позволивъ себѣ наговорить ему столько грубостей и ругательствъ, довольно отмстила ему, и получила уже все удовлетвореніе. Разсуждая такимъ образомъ, хотя и не принялъ онъ намѣренія продолжать далѣе связь свою съ Лезбосовою, но постепенно успокоился, и пересталъ упрекать себя.

Софья слышала только оправданіе сестры; съ мужемъ ея старалась она избѣгнуть объясненія. Преступленіе его, по мнѣнію Софьи, было ужасно, хотя она не могла также оправдать и Елисаветы. Разсматривая предметъ въ томъ и въ другомъ отношеніи, она, съ горестію, должна была внутренно увѣришься, что надежда на счастливую и спокойную жизнь для Рамирскихъ уничтожилась на вѣкъ

Князь Рамирскій, бывъ уже объявленъ въ семействѣ жены своей человѣкомъ развратнымъ, не имѣлъ болѣе нужды щадить ее, и, по крайней мѣрѣ, хоть для приличій, сохранять наружность согласной жизни. Вмѣстѣ съ тѣмъ, онъ видѣлъ, что если въ общемъ мнѣніи и не будутъ слишкомъ строго осуждать его, но все онъ уже потерялъ на вѣкъ уваженіе Софьи и Свіяжской; это еще болѣе увеличивало негодованіе его противъ жены.

Елисавета сама чувствовала, когда гнѣвъ и запальчивость ея укротились, всю неосторожность свою, и упрекала себя, какъ обыкновенно случается съ людьми вспыльчивыми и бѣшеными. Пребываніе Софьи служило ей нѣкоторымъ покровительствомъ; мужъ ея всегда поступалъ съ нею въ это время снисходительнѣе и лучше. Она убѣдительнѣйше просила Софью остаться, и, чтобы еще болѣе придашь силы просьбѣ своей, рѣшилась уговаривать ее при мужѣ; но опять поступила она съ большою неловкостью.

"Милая, добрая Соничка! сдѣлай одолженіе, поживи еще съ нами" -- сказала она ей.-- "Войди въ мое положеніе. Лишь только ты уѣдешь, начнутся опять наши ссоры. Онъ" -- продолжала Елисавета, показывая на мужа -- "такъ возстановленъ противъ меня, и сердитъ, что безъ тебя мнѣ житья отъ него не будетъ. Не смотря на то, что самъ кругомъ виноватъ, онъ забываетъ всѣ свои проступки, и опять станетъ упрекать меня, что будто-бы я всему причиною."

-- Напрасно ты опасаешься -- отвѣчалъ Князь Рамирскій, холодно.-- Все кончено. Будь увѣрена, что я ни въ чемъ упрекать тебя не стану. Съ этѣхъ поръ мы будемъ жить въ совершенной независимости другъ отъ друга, какъ кому изъ насъ хочется. Споровъ у насъ съ тобою никакихъ не будетъ. Будь напередъ увѣрена, что ни слезы, ни ругательства, ни упреки твои -- никакого дѣйствія имѣть на меня не будутъ. На самомъ опытѣ ты мнѣ доказала, что никогда не любила и не уважала меня. Ты рѣшилась обезславить меня въ присутствіи Софьи Васильевны, когда тебѣ было извѣстно, что я дорожилъ хорошимъ мнѣніемъ ея -- болѣе всѣхъ въ нашемъ семействѣ. Ты не сдержала своего обѣщанія. Теперь, еще повторяю, все между нами кончено. Я не подамъ тебѣ впередъ поведеніемъ моимъ никакого повода къ упрекамъ; но и ты должна повиноваться мнѣ, и дѣлать то, что мнѣ хочется. Что касается до васъ, любезная сестрица -- продолжалъ онъ, обращаясь къ Софьѣ -- я очень буду радъ, ежели вы еще останетесь у насъ пожить, но я не смѣю упрашивать. Къ несчастно -- не могу я думать, чтобы жизнь у насъ могла быть вамъ пріятною. Во всякомъ случаѣ, когда вы вздумаете насъ посѣтить -- нѣтъ нужды увѣрять, что вы всегда съ удовольствіемъ будете приняты; но не хочу обманывать васъ: и ваше присутствіе не можетъ уже сдѣлать никакой перемѣны въ образѣ моихъ мыслей, и въ твердомъ намѣреніи, какъ поступать мнѣ съ женою. Еще повторяю: я не подамъ поведеніемъ моимъ никакого повода къ упрекамъ, однакожъ -- отнынѣ, ни ласки, ни ругательства ея, не будутъ имѣть никакого дѣйствія надо мною, и коль скоро, хотя немного будетъ мнѣ скучно дома, я тотчасъ отправлюсь искать разсѣянія въ обществѣ людей -- пріятнѣе жены моей. Но карета ваша готова; позвольте мнѣ проститься съ вами!-- Онъ поцѣловалъ руку Софьи, и вышелъ вонъ.