Валерио Манфреди - Фараон

Пророк начал понукать их палкой, и животные изо всех сил потянули за вожжи так, что, казалось, вырвут кольцо из потолка. Но раздался щелчок, и часть стены повернулась вокруг своей оси, открыв вход в другой тёмный туннель, уходивший под землю. Пророк отвязал обоих животных, поставил их одного за другим, потом соединил оба вьючных седла шестами, на которых покоился Ковчег, и закрепил его на них, уложив святые сосуды в перемётные сумы, свисавшие с сёдел.

— Иди сзади, — отдал он приказ Баруху, — и следи, чтобы мы ничего не потеряли, а также затворяй за нами те проходы, которые я открою. Нам предстоит ещё долго идти в темноте, но в конце концов мы окажемся в безопасности. Эти животные не подведут нас: они привыкли делать переходы под землёй.

Они вышли в туннель, высеченный в скале и довольно круто спускавшийся вниз; всё было во мраке. Путники передвигались очень медленно; Варух слышал впереди стук посоха своею учителя, который перед каждым своим шагом прощупывал им дорогу.

Внутри подземелья воздух был недвижим и отдавал острым запахом экскрементов летучей мыши.

Прошло изрядное количество времени, и склон выровнялся, став почти полностью горизонтальным: проход, должно быть, вышел на уровень долины, окружавшей город.

Они брели в молчании почти всю ночь, пока в преддверии зари не оказались перед стеной, сложенной из валунов без раствора; в щели просачивались первые лучи света занимающегося нового дня. Варух вынул из кладки столько камней, чтобы груженные поклажей ослы смогли выбраться из подземелья в небольшую пещеру.

— Где мы, учитель? — спросил он.

— Теперь мы в безопасности, — был ему ответ пророка. — Мы пересекли осадные укрепления вавилонян. Недалеко отсюда проходит дорога на Хеврон и Беэр-Шеву. Жди меня и не трогайся с места; все камни уложи так, как они лежали раньше, чтобы никто не заметил, что здесь был проход. Я скоро вернусь.

Он вышел наружу, а Варух исполнил всё так, как ему было приказано. Завершив свою работу, он повернулся лицом к выходу из пещеры, замаскированному кустами дрока и тамариска, и увидел своего спутника, подававшего ему знаки спускаться вниз. Сбоку от тропы стояла повозка, наполненная соломой. Варух спустился, спрятал под соломой церковную утварь из Храма и Ковчег, затем запряг ослов. Оба сели в повозку и тронулись в путь.

Они пробирались недосягаемыми путями и недоступными горными тропами для вьючных животных, избегая накатанных дорог и городов, пока не углубились в пустыню.

Казалось, что пророк следует хорошо знакомому направлению и точному маршруту. Иногда он останавливался, чтобы присмотреться к открывающейся впереди картине, а иногда спускался с повозки и проворно взбирался по склону холма или на вершину горы, чтобы окинуть взглядом территорию с господствующей высоты; затем он спускался, и они продолжали путешествие. Варух пристально следил за своим спутником, когда тот ловко передвигался по неровным гребням гор, сновал средь куч чёрных камней, накалённых лучами солнца, бесстрашно пробирался по царству скорпионов и змей.

Минуло шесть дней и шесть ночей, в течение которых они почти не проронили ни слова, ибо на сердца их давил скорбный груз размышлений о судьбе Иерусалима и его народа. Наконец они прибыли в долину, образованную руслом высохшего потока. Справа и слева тянулись два горных хребта, совершенно лишённых растительности, склоны холмов и возвышений были изрезаны глубокими белёсыми трещинами, на дне которых зеленели чахлые и редкие кустики горного тёрна.

Внезапно слева от них Варух заметил гору странной пирамидальной формы, таких совершенных пропорций и внешнего вида, что она казалась рукотворной.

— Мы не найдём ни пищи, ни воды там, куда мы идём, учитель, — встревожился он. — Далека ли ещё наша цель?

— Нет, — успокоил его пророк. — Мы почти прибыли, — и он натянул вожжи.

— Прибыли... куда? — удивился Варух.

— К священной горе. К Синаю.

Варух широко раскрыл глаза:

— Так Синай это здесь?

— Да, но ты не увидишь его. Помоги мне перегрузить Ковчег и священные сосуды на одного осла, чтобы я мог вести его под уздцы. Ты останешься здесь со вторым ослом. Жди меня тут один день и одну ночь. Если я не вернусь, уходи отсюда и возвращайся назад.

— Но, учитель, если ты не придёшь сюда, то Ковчег никогда не будет найден и наш народ потеряет его навсегда...

Пророк склонил голову. Вокруг царило полное безмолвие; насколько хватало взгляда, на бесконечных камнях не видно было ни одной живой твари; только высоко в небе кружил орёл, описывая широкие круги в уносящем его ветре.