Гэри Дженнингс - Осень ацтека

Однако хуаштеки и прочие могли совершать свои стремительные вылазки и исчезать в диких дебрях почти безнаказанно. Тогда как под моим началом теперь собралась не только армия, но фактически огромный передвижной город — воины, рабы, женщины и дети, целые семьи, множество лошадей и стада скота. Передвижной-то он был передвижной, но, мягко говоря, слишком громоздкий, чтобы постоянно перемещаться от одного поля сражения к другому. По моему разумению, нам требовалось осесть в надёжном месте, которое можно было бы защитить, в то время как у меня имелась бы возможность высылать (или выводить лично) небольшие отряды в самых различных направлениях. Очень важно, чтобы, совершив набег, воины могли вернуться в безопасное убежище. Поэтому я созвал нескольких благородных воителей, о которых мне было известно, что они много странствовали по просторам Сего Мира, и спросил у них совета. Воитель по имени Пикскуи сказал:

— Я знаю именно такое место, мой господин. Ведь наша конечная цель состоит в нападении на город Мехико, что к юго-востоку отсюда, а место, которое я имею в виду, находится как раз примерно на полпути. Горы называются Мицтоапан, Обиталище Кугуаров. Те немногие белые, которым довелось увидеть эти горы, называют их на своём языке Микстон.

Это скалистые, крутые горы, пересекаемые узкими ущельями. Там можно найти долину, достаточно большую, чтобы разместить в ней всю нашу армию, а когда испанцы узнают о нашем местонахождении, — а рано или поздно они об этом так и так проведают, — им будет непросто до нас добраться. Если, конечно, они не научатся летать. Какие бы силы ни выслали против нас белые, им придётся пробираться по ущельям и горным тропкам цепочкой, которую легко остановит горстка аркебузиров, а другие воины забросают врагов сверху стрелами и копьями. А ещё лучше, обрушат на них камнепад.

— Превосходно, — сказал я. — Судя по всему, место действительно надёжное. Большое спасибо за совет, благородный воитель Пикскуи. Ступай же, обойди весь лагерь и передай командирам отрядов мой приказ готовиться к маршу. Завтра на рассвете мы выступим к горам Мицтоапан. А сейчас пусть один из вас найдёт ту девочку-рабыню Веронику и приведёт ко мне.

В тот памятный день тебя привёл ко мне ийак Поцонали. Я давно заметил, что этот юноша постоянно старается оказаться рядом с тобой и бросает на тебя прочувствованные взгляды. Такие вещи трудно скрыть от меня, поскольку в прошлом я и сам частенько бывал влюблён. И поверь, Вероника, стань мне известно (хотя тогда я ещё не знал всю правду о нас с тобой), что этот весьма достойный молодой человек снискал твоё благоволение, это не вызвало бы у меня ревности.

Так или иначе, нападение Ночецтли на эстансии ты уже описала, ибо являлась непосредственной свидетельницей этих событий, а теперь я продиктовал тебе полный отчёт о своём, к сожалению, далеко не столь бескровном нападении на торговый пост. Записав всё до последнего слова, ты тихонько промолвила:

— Я счастлива, мой господин, слышать, что ты в самом скором времени намерен напасть на Мехико. Надеюсь, этот город будет разрушен до основания, как и Тонала.

— И я надеюсь. Но почему этого хочешь ты?

— Потому что тогда будет уничтожен и монастырь, где я жила с тех пор, как умерла моя мать.

— Так этот монастырь расположен в Мехико? Раньше ты никогда не упоминала о его местонахождении. Мне известно только об одном тамошнем монастыре. Он располагался рядом со странноприимным домом Сан-Хосе, где я и сам одно время жил.

— Это он и есть, мой господин.

Где-то в глубине моего сознания стало зарождаться несколько волнующее, хоть и не пугающее подозрение.

— И ты затаила обиду против тех монахинь, дитя? К слову, я давно хотел спросить тебя, почему ты убежала из монастыря и предпочла бродяжничать, а потом прибиться к нашей армии?

— Потому что монахини были очень жестокими, сначала с моей матерью, а потом — со мной.

— Объясни.

— Когда моя мать, отучившись в христианской школе, получила наставление в христианской вере, достигла необходимого возраста и прошла конфирмацию, она сразу же приняла так называемые «святые обеты»: стала, как они говорят, «невестой Христа» и поселилась в обители. Однако спустя несколько месяцев выяснилось, что она беременна. С неё сорвали платье, злобно высекли и с позором изгнали. Как я уже говорила тебе, от кого она понесла, мать так мне и не сказала. — Тут ты сделала паузу и с горечью добавила: — Сомневаюсь, чтобы это был её небесный супруг Христос.