Евгений Фёдоров - Большая судьба

Мы скажем только, что смерть его поразила всех знавших покойного, в особенности товарищей и подчиненных на Урале и Алтае, невольно грустно при воспоминании его добродетелей, из которых главнейшие — строгая справедливость, необычайная доброта души и совершенное бескорыстие составляли постоянно основание всех его действий.

Занимая в продолжение многих лет должность начальника Златоустовских заводов, главного начальника Алтайских заводов и томского гражданского губернатора, наконец, неоднократно исправляя должность военного генерал-губернатора Западной Сибири, он оставил супругу еще в цвете лет и многочисленное семейство. Россия лишилась в генерал-майоре Аносове одного из опытнейших горнозаводских офицеров.

Мир праху твоему, незабвенный товарищ!»

В Златоуст известие о смерти Аносова дошло с опозданием. Оно взволновало не только горных офицеров, но и рабочих оружейной фабрики. Бывшие товарищи по службе собрали средства, на которые решили написать портрет русского металлурга. Когда художник закончил свою работу, друзья обратились с письмом к начальнику Златоустовского горного округа.

«Златоустовское общество офицеров, — сообщали они, — движимое чувством уважения и признательности к покойному генерал-майору Аносову, собрало на написание портрета его 135 рублей серебром и честь имеет покорнейше просить ваше высокоблагородие принять на себя ходатайство у высшего начальства на помещение сего портрета в Златоустовском арсенале, так как покойный прослужил на здешних заводах почти тридцать лет и большею частью на оружейной фабрике.

Февраль 1852 года».

Каспийские литейщики отлили превосходные барельефы для памятника Павлу Петровичу, который решила возвести жена покойного. Спустя несколько лет на краю кладбища, выходившего на Скорбящинскую улицу, был поставлен из серого мрамора четырехгранный обелиск шести метров высотой, водруженный на каменном кубическом постаменте и увенчанный позолоченным крестом. На одном из чугунных барельефов проступали военные атрибуты, на другом — зубчатое колесо, ворот с бадьей, циркуль и глобус — символы горного дела.

После установки мужу памятника Аносова с дочерью Ларисой уехала в Санкт-Петербург, и больше никто из родных не посещал могилу Павла Петровича.

Некоторое время за ней кто-то присматривал. Сказывали, из Кузнечной слободы приходила пожилая простая женщина и каждую весну приводила могилу в порядок, но прошел десяток лет, и она больше не появлялась. Чугунная плита и обелиск вскоре оказались в густой заросли бурьяна.

Царское правительство осталось безразличным к судьбе изобретений Павла Петровича Аносова; оно низкопоклонствовало перед заграницей, снисходительно относилось к иностранцам, даже к тем, кто заведомо похищал секреты русских изобретений. Слепое преклонение перед всем чужим привело к тому, что многое открытое нашими русскими учеными незаслуженно приписывалось различным иноземцам. Так случилось и в области науки о металле. Всем известно, что Аносов применил микроскоп для изучения структуры сталей еще в 1831 году. Из этого бесспорно видно, что он является основоположником русской металлографии. Однако нашлись люди, которые честь этого великого открытия в науке о стали приписали англичанину Сорби, применившему микроскоп значительно позже Аносова.

Космополиты старались принизить роль талантливого русского ученого, вытравить память о нем. В словарях Аносову отводили всего несколько строк. И только почти полвека спустя после смерти Аносова в «Санкт-Петербургских ведомостях» 22 марта 1899 года появилась небольшая статья «Могила П. П. Аносова», где сообщалось:

«В последние годы жизни Аносов был томским губернатором и главным начальником Алтайского горного округа. Он скончался совершенно неожиданно, — проездом в Томск в 1851 году. За истекшее полустолетие город значительно вырос; кладбище, на котором Павел Петрович похоронен, очутилось почти в центре города; оно давно упразднено и предназначено, кажется, к совершенному уничтожению; пришел в запустение и великолепный памятник, поставленный Аносову на его могиле. Городскому же управлению, вероятно, и неизвестно даже, что под ним покоится прах одного из благороднейших людей, которых так мало видела Сибирь среди своих администраторов. Из сыновей покойного генерала уже никого не осталось в живых. На ком же лежит нравственный долг позаботиться о приведении в порядок его могилы? Быть может, Горный институт чем-нибудь ознаменует 100-летнюю годовщину рождения одного из своих выдающихся питомцев.