Кейт Мосс - Огненные палаты

Волосы Пит остриг не по моде коротко, а их бросающийся в глаза огненный цвет приглушил угольной пылью, отчего они приобрели странный тускло-серый оттенок. То же самое он проделал и с бородкой, а вдобавок еще и перестал ее подстригать, так что густая поросль теперь полностью маскировала форму челюсти. За несколько недель работы на свежем воздухе под весенним солнцем его бледная кожа загорела и обветрилась, хотя он по-прежнему был светлее, чем большинство людей вокруг. И костюм тоже претерпел изменения: он не носил больше ни дублета, ни гофрированного воротника, сменив их на рубашку без застежки, короткую кожаную куртку и простые штаны крестьянского сына. Издалека теперь его не узнали бы даже самые близкие друзья.

Даже Видаль.

Со времени возвращения в Тулузу беспокойство за старого друга так сильно терзало его, что Пит пытался того разыскать. И в дневные часы в maison de charité [18] Дом призрения ( фр .). , и в тавернах в окрестностях собора по вечерам он прислушивался к болтовне и покупал эль кружку за кружкой, но так ничего толком и не разузнал. Пит пожимал руки слугам и любезничал с хихикающими служанками из богатых домов. На прошлой неделе один студент из их старого коллежа признался, что слышал рассказ о молодом канонике с белой прядью в черных волосах, – поговаривали, что он уже успел стать монсеньором, – однако же он понятия не имел, где найти священника. Поскольку Пит не знал, какое имя Видаль принял при рукоположении, его поиски были практически безнадежны.

Пит твердил себе, что Видаль жив и здоров, хотя и понимал, что это всего лишь слова, что-то вроде заклинания. Он упрямо не желал верить в то, что Видаль мог быть каким-то образом причастен к предательству. В дневные часы Пит предавался самобичеванию. Если бы он не бросился искать встречи со своим другом в Каркасоне, быть может, тот сейчас благополучно спал бы в своей постели? Был он совершенно уверен и в том, что Видаль останавливался вовсе не в доме Фурнье, но нигде в другом месте их встреча состояться попросту не могла. Ведь это Пит отыскал Видаля, а не наоборот.

В суровые часы между полуночью и рассветом, без сна лежа в темноте, Пит терзался страхом, что Видаля убили в Каркасоне и что в этом убийстве обвинили его самого.

Потом, когда разлетелась весть о резне в Васси, тревог стало неизмеримо больше. Сведения доходили через третьи, через пятые руки, с каждым пересказом все больше и больше искажаясь и утрачивая подробности. Сотня гугенотов мертва, злодейски убита во время молитвенного собрания. Некоторые рассказывали больше подробностей. Безоружные мужчины, женщины и дети умерщвлены людьми герцога де Гиза. Чем это обернется для Франции? Для Тулузы? Никто не знал, понятно было лишь, что в нынешние времена правды искать не у кого. Дом призрения, в котором он трудился, был переполнен протестантскими женщинами и детьми, изгнанными из своих домов и отчаянно нуждавшимися в пище и крове.

– А ну, поберегись!

Крики работников вернули Пита к действительности. Он крепко взялся за балку и зашагал вперед, увязая во влажной земле.

Внезапно он почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Такое с ним случалось уже не впервые. Пит обернулся: у мусорной кучи с независимым видом ошивался какой-то мальчишка; неподалеку от него стоял смуглокожий мужчина с испанской бородкой, который неизменно делал вид, что не смотрит на Пита всякий раз, когда их пути пересекались. Тот покачал головой, дивясь собственной тревоге. Впрочем, он устал. Заботы, которые не давали ему спать по ночам, теперь заставляли его видеть подвох там, где его не было.

Пит вновь вернулся к работе.

– Merci, – поблагодарил его старший со своим смешным акцентом, когда он опустил балку на землю, откуда ее уже должны были поднимать наверх. Тот отвечал за все строительство и был родом из Англии. Говорили, что он учился в Женеве у самого Кальвина. Он держался особняком, но человек был честный и справедливый, да и работа продвигалась по расписанию.

– My pleasure [19] Здесь: не за что ( англ .). , – ответил Пит по-английски.

Тот с изумлением вскинул на него глаза:

– Вы говорите на моем языке!

– Самую малость.

– Джаспер Маккон, – представился тот, протягивая руку.

– Пит… Жубер, – назвал он первое пришедшее в голову имя на тот случай, если эхо его каркасонских неприятностей докатилось и сюда.

– Большинство ваших соотечественников не горят желанием учить другие языки.

Пит улыбнулся: