Филиппа Грегори - Последняя из рода Тюдор

Встреча с Елизаветой без поддержки Джейни внушает чуть ли не больший ужас, чем возможный отъезд Неда.

– Не знаю, – говорю я, отвлеченная кукованием, которое звучит совсем близко, – должно быть, птица прямо над моей головой, среди ветвей. – Я не могу быть уверена. По-моему, у меня была менструация сразу после того, как Джейни… – Вымолвить слово «похоронили» оказывается выше моих сил.

Нед сжимает мою ладонь.

– Я не уеду, если ты не позволишь.

– Видимо, ты хочешь поехать, – с раздражением отзываюсь я. – Париж, Реймс и все такое.

– Конечно, я хотел бы увидеть эти города и посетить коронацию нового правителя Франции. Я хочу познать мир, – честно говорит он. – И нам не повредит уверенность Сесила в моей надежности. Да, для меня это замечательная возможность, и все же я останусь здесь, если ты ждешь малыша. Я обещал, что не брошу тебя. Я твой, Катерина, и буду твоим до самой смерти.

Я качаю головой. Мне так страшно признаваться во всем Елизавете, и я уверена, что Джейни ошибалась и никакого ребенка нет. Похоже, этой скорбной весной я потеряла все: и мою лучшую подругу, и вероятность родить от ее брата, который теперь и сам уезжает.

– Малыша нет, да и, наверное, никогда и не было.

– Разве женщина не может точно понять?

– Я не знаю, что должна чувствовать! – восклицаю я. – Мне страшно, мне очень грустно из-за Джейни, и я не хочу представать перед Елизаветой – вот и все. Я не ощущаю, что поправилась или что-то в этом роде.

Нед смотрит на меня так, словно я должна знать все эти тайны, словно любой девушке это дано от природы, а мне нет, из-за чего я чувствую себя глупо.

– Как это понять? – спрашиваю я. – Знай все, что мы женаты, можно было бы посоветоваться с твоей матерью или акушеркой. Я не виновата.

– Конечно, не виновата, – спешит согласиться он. – Да и я тоже. Просто было бы лучше, если мы точно знали. Если бы ты знала.

Кукушка кричит прямо над нами – я поднимаю голову и вижу ее чудесную полосатую грудку.

– Ты вообще меня слушаешь? – в пылу добавляет Нед.

– Можешь съездить и поскорее вернуться, – угрюмо отвечаю я. – За месяц, пожалуй, все равно ничего не изменится. Людей только удивит, что ты упустил такой шанс.

– Посылай за мной, и я сразу вернусь, – обещает он. – По любой причине. Как только ты попросишь, я приеду, где бы я ни был. У меня новый слуга, он будет втайне передавать наши с тобой послания. Его зовут Глинн. Запомни и отнесись к нему с доверием, когда он придет, хорошо?

– Запомню, а ты дай обещание, что посетишь коронацию и сразу уедешь домой, – прошу я. – И не будешь бегать за овдовевшей королевой, как этот глупый юнец Генри Стюарт, сын Маргариты Дуглас.

– Обещаю. Это всего на пару недель.

– Тогда ладно, – с сожалением разрешаю я. – Поезжай.

Из-за спины он достает небольшой свиток и кошелек с золотом.

– Это для тебя, – ласково говорит Нед. – Для моей дорогой супруги на случай любых расходов во время моего отсутствия. А вот мое завещание. Я оставляю тебе земель на тысячу фунтов. На тысячу!

– Ох, не надо! – Я опять заливаюсь слезами при мысли о Джейни, которая умерла ночью, одна, даже не попрощавшись со мной. – Не надо. Я не хочу ничего от тебя унаследовать. Просто хочу жить с тобой. Все, кого я люблю, умирают, а теперь ты уезжаешь!

– В любом случае храни его в надежном месте. – Он сжимает документ в моих руках. – Я вернусь в течение месяца и заберу у тебя свиток.

Двор так занят развлечениями, что едва замечает прощание Неда с королевой. Это любимое время года Елизаветы, и каждый день у нас то балы, то пикники, то охота. Мы выезжаем из дворца Гринвич, чтобы поохотиться на заливных лугах у реки. Вечерами гуляем в садах и наблюдаем за тем, как ранние стрижи и ласточки летают вокруг высоких башенок и устремляются вниз к воде, ныряя в собственное отражение. С тихим плеском они разлучаются со своей зеркальной личностью.

Елизавета все так же влюблена в Роберта Дадли; она не в силах отказаться от его вытянутой руки, приглашающей на танец или прогулку, не в силах противостоять его угрозам уехать в Испанию, если она не будет советоваться с ним, как с мужем. Он восстановил свое положение, потерянное со смертью жены, но лишь у королевы, а не у всего двора. Страна никогда не воспримет Дадли как ее супруга, так что Елизавета вынуждена вести игру: обещать ему достаточно, чтобы держать при себе, не раскрывая при этом никому, какие именно обещания она дает Роберту. Думаю, ее обман намного серьезнее, чем мой, он больше смахивает на предательство. Мне хотя бы не приходится врать Неду, хотя всем остальным я говорю неправду.