Филиппа Грегори - Последняя из рода Тюдор

Мать Неда приезжает на погребение дочери, однако своего второго супруга низкого происхождения оставляет дома. Мне вдруг приходит мысль, что я могу поговорить с ней, с этой женщиной, выходившей замуж по любви, без разрешения, прямо как я. Но в своем горе она крайне сурова. Не заливается слезами, не обращается ко мне, как к невестке, которую она могла бы иметь, даже с сыновьями не разговаривает. Просто занимает свое место в процессии, совершает траурные действия с таким видом, будто хочет оказаться в любом другом месте, только не здесь, и в спешке покидает двор.

У Неда нет времени ни на что, кроме планирования похорон, заказа коляски для гроба, репетиции хора в Вестминстерском аббатстве. За гробом следуют почти три сотни скорбящих, включая меня, и во мраке величественной церкви я замечаю, что бледное напряженное лицо Неда полнится горем. Он смотрит на меня, будто почувствовав мой любящий взгляд, и улыбается, печально и едва заметно. Затем хор начинает петь выбранный им псалом, и Джейни находит вечный покой в семейном склепе, который находится рядом с нашим. Меня утешает то, что она лежит рядом с моей матерью, хотя тут же в голове всплывает мысль о моей сестре Джейн, похороненной частями в часовне при Тауэре.

После похорон Нед уезжает вместе с матерью в Ханворт на несколько недель, откуда присылает ответ лишь на одно из моих писем. Говорит, что молится за душу Джейни и помогает маме собрать ее одежду и всякие мелочи. Я сразу пишу и обещаю присмотреть за птичками-коноплянками, которых она держала в Ханворте. Нед снова не отвечает.

Пока я жду его возвращения ко двору, никого не удивляет моя тихая скорбь. Всем известно, что мы с Джейни были близкими подругами, и подозрений о том, что я еще и скучаю по Неду, не возникает. Единственная новость за это время состоит в том, что моя кузина Маргарита Дуглас отправила своего миловидного сына во Францию, чтобы передать соболезнования от их семьи по поводу смерти французского короля. Как будто кому-то есть дело до семейства Леннокс! При этом ходят слухи, что она заставила сына сделать предложение овдовевшей королеве. Если Марии Стюарт нужен еще один симпатичный маменькин сынок взамен скончавшегося, то она его с легкостью получит. Правда, я думаю, что она хочет в мужья настоящего мужчину, а не какого-то простачка. Тем более все ее кузины предпочитают уважаемых людей: Маргарита Дуглас просто боготворит своего супруга, графа Леннокса; любовь Елизаветы к авантюристам навлекла на нее позор; я же и рассматривать бы не стала кандидатуру мужчины, которого не могу искренне уважать.

Через несколько дней после похорон я замечаю кровь на своей льняной ночной рубашке. Наверное, это запоздавшая менструация. Крови немного, и спросить не у кого. Вот бы Джейни была рядом. Она помогла бы посчитать дни и удостовериться, что это действительно менструация, что никакого ребенка вовсе и не было. Из-за неуверенности я чувствую себя очень глупо, а посоветоваться с какой-нибудь мудрой взрослой женщиной нет возможности. Нет у меня и подруг с кучей детей, а спрашивать совета у тех, кто может что-то узнать, например у старух, которые складывают ночные рубашки в королевском гардеробе, я не стану, потому что они страшные сплетницы при дворе, который только сплетнями и живет.

Вернувшись, Нед первым делом спрашивает меня именно об этом. Он привез мне клетку с коноплянками, и я с радостью отношу птиц в свою комнату и вешаю на крючок у окна, чтобы на их красивые крылья в пятнышках попадало солнце.

– Катерина, любовь моя, оставь их пока, – просит он меня. – Мне надо с тобой поговорить.

– Пойдем в сады, – предлагаю я.

Я иду немного впереди, и мы направляемся к нашему любимому регулярному саду, где узкие гравийные дорожки вьются вокруг низкой изгороди. В окруженном стеной саду полно садовников, ровняющих гравий и постригающих кусты.

– Не здесь! – раздраженно восклицает Нед. – Идем к фруктовым деревьям.

Ветви усыпаны белыми и розовыми цветками, будто снегом. Пчелы, как беспокойные доярки, спешат от одного бутона к другому. Услышав крик кукушки, я пытаюсь разглядеть ее серую спинку. Мне нравятся кукушки. Я часто их слышу, но редко вижу.

– Послушай, Елизавета выдала мне паспорт для поездки во Францию, – спешит сообщить он и показывает подпись с причудливой «Е» и прочими росчерками. – Но я не поеду, если ты беременна. Если ты действительно носишь нашего ребенка, я останусь, и мы вместе сообщим королеве.