Филиппа Грегори - Последняя из рода Тюдор

Придется рассчитывать на миссис Ли. Она поможет мне посчитать, когда родится ребенок, если он вообще есть, поможет скрыть мою тошноту. По ее словам, ничего сложного в этом не будет, только вот сейчас ее сестра больна, и миссис Ли нужна родным на сенокосе. Я отпускаю фрейлину на неделю, но после этого она исчезает.

Просто исчезает – и все! Она так и не возвращается, хотя служила мне много лет. Теперь я понимаю, что у меня действительно неприятности. Если уж миссис Ли пропадает без предупреждения, покинув двор и прибыльную службу из-за моей тайны, значит, это опасное бремя. Я заплатила бы целое состояние, лишь бы она осталась и помогла мне, отдала бы ей кошелек с золотом, что доверил мне Нед, но миссис Ли предпочла оказаться подальше отсюда. Вероятно, она считает, что я либо страшно опозорена, либо нахожусь в серьезной опасности – в любом случае она не хочет иметь со мной дело, и я снова сама по себе.

Вот бы кто-нибудь помог мне решить, что делать! Я еще раз пишу Неду под прикрытием английского посла в Париже, хотя и не знаю, находится ли он в Париже до сих пор. Сообщаю, что с коноплянками все в порядке и что мопсиха Джо так забавно предана мне, словно знает, что ее хозяйке нужен друг. Она теперь спит в моей кровати, и стоит мне пошевелиться, как Джо подходит и нюхает мое лицо. Еще я рассказываю Неду, что королева и Роберт Дадли ведут себя, будто молодожены в первые головокружительные месяцы брака. Что миссис Ли сбежала и мне не с кем посоветоваться. Говорю, что не знаю, в каком я точно состоянии, но я была бы намного счастливее с ним рядом. Не хочу показаться жалкой – еще подумает, что умоляю его вернуться домой, – но я и правда чувствую, что осталась наедине со своей тревогой и без супруга, когда он мне больше всего нужен.

Ответ не приходит.

Понимаю, на это могут быть десятки причин, и все же боюсь, что Нед забыл меня или полюбил какую-нибудь французскую католичку. Вдруг он приглянулся прекрасной вдове королеве Марии, и она заберет его в Шотландию в качестве короля-супруга, а я его больше не увижу? Отправляю очередное письмо, но несмотря на все мои ожидания, ответа не получаю.

– Мой мальчик вместе с вашим другом Недом Хартфордом собирается в Италию, – замечает Уильям Сесил, как будто это хорошая весть. – Если только мы не вызовем их домой. Что скажете, леди Катерина? Позвать их обратно и лишить развлечений?

«Прикажите им вернуться!» – хочется ответить мне, но вместо этого я смотрю на свои туфли, завязанные бантиком, и чувствую, как зудящий живот под гладким корсажем крепко прижимается к его косточкам.

– О, передайте, пусть наслаждаются поездкой! – великодушно отзываюсь я. – Нам тут и так хорошо, правда?

По глубокой линии, что залегла меж бровей Уильяма Сесила, как и по притворному тону разговора, с которым он присоединяется к легкомысленной болтовне придворных, можно понять, что ему здесь не очень-то хорошо. Он опасается возвращения Марии Стюарт в ее королевство. Он боится, что Елизавета передаст свой трон другой королеве, словно в Эдеме не было Адама, словно женщины могут назначать себе наследников – и тем более женщин. Ему ненавистна мысль о том, чтобы трон Англии достался католику, ведь он потратил всю жизнь на достижение мира в этой стране как в протестантском королевстве, а вот Елизавету завораживает близость ее прекрасной кузины. Сесил подозревает в королеве Шотландии Марии – или любой другой католичке – врага по религии, намеренного испортить дело всей его жизни. Однако он знает, что достиг предела власти. Он не может заставить королеву считать свою кузину Марию противником. Не может убедить ее выйти замуж за подходящего почитателя. Он не в силах принудить ее к рождению ребенка, и Елизавета не подарит стране сына. А вот я, боюсь, подарю. Мне очень страшно от того, что я скоро стану матерью королевского наследника, и никто об этом не знает. Да и сама я не уверена.

На мгновение я думаю, не рассказать ли Сесилу всю правду. Он осторожно уводит меня от других леди и спрашивает:

– Может, послать за графом Хартфордом? Он нужен вам здесь, леди Катерина?

Я откидываю голову назад и весело смеюсь, как Елизавета, когда она хочет казаться беззаботной.

– Господи, нет! – заверяю его. – Я не нуждаюсь в мужчине и уж тем более в графе!

Мы катаемся по реке, Елизавета восседает на троне на своей королевской барже, рядом с ней музыканты, а люди наблюдают за происходящим с берега. Сопровождает ее, как всегда, Роберт Дадли; все придворные дамы, включая меня, разместились на палубе – красивые, избранные. Никто не замечает отсутствия Джейни, только я одна скучаю по ней. Моя сестра Мария словно изящная куколка на высоком стульчике. Она подмигивает мне. Похоже, Марию вообще ничего не волнует. Я думаю, может, рассказать ей о своих страхах насчет ребенка и бросившего меня мужа, но затем вспоминаю, что она моя младшая сестренка. Джейн, старшая, всегда пыталась оградить нас от несчастья и пошла на эшафот, ни словом не обмолвившись о сомнениях или страхе; она даже написала мне письмо с лучшим советом, что могла дать, учитывая обстоятельства. Я хочу быть такой же хорошей сестрой, как Джейн. Я не стану обременять Марию своими тревогами.