Серо Ханзадян - Мхитар Спарапет

— Перестаньте горланить!

Он погрозил кулаком и, схватив за руку Мхитара, сказал, не смягчая голоса:

— Ты не сердись на них, тэр Мхитар. Они измученные, изведенные люди. Мелик Бархудар прогнал нас из села. В бессердечности своей он страшнее неверного юзбаши [10] Юзбаши — сотник ( тюркск .). . Змеиный укус у этого ненасытного вишапа [11] Вишап — дэв, чудовище. . Одолел он нас, и кровь пролилась, и пришлось нам бежать за эти скалы. Каждый год приводит сюда Бархудар свое войско, чтобы вконец извести нас… Но видит око, да зуб неймет…

— Ха-ха-ха, — загоготали вокруг. — Так по зубам даем, что, глядишь, и мацун не проглотит…

— Нас триста дымов, — продолжал уже спокойнее Туриндж. — Но с меликом ладу нет. Живем горстью бобов, просяным хлебом. Что делать! Нет у нас земли!..

— Тут и имя Христово забудешь, — заметил кто-то.

— Уже позабыли…

— Детей крестить не можем. Нет священника. А из других мест к нам не идут, боятся мелика.

— Из сел не выдают девушек за наших парней. Велик страх перед меликом. А женщины наши, как назло, рожают по семь мальчиков и только одну девочку. Как быть, а?

Мхитар поднял руку. Все сразу смолкли. Было слышно дыхание людей.

— Вы говорите такое, что я ушам своим не верю, — заговорил он. — Почему же вы обо всем этом не извещали Давид-Бека?

— Как не извещали? — прервал Туриндж. — Сто раз посылали людей. Но их не допускали к нему. Слава богу, страха перед персиянами уже нету. Свое государство утвердилось, вот только власть верховная не отцовствует над нами. Покинутые, дикие люди мы…

Старик возвысил голос и говорил уже возбужденно:

— Сам господь послал тебя к нам, Мхитар. Если есть у тебя сила, освободи нас из когтей мелика Бархудара, иначе придется нам когда-то сняться с места и покинуть землю Армянскую.

Опять поднялся страшный гвалт. Перебивая друг друга, пхндзакарцы рассказывали, какие они терпят муки от мелика Бархудара.

Сердце Мхитара наполнилось болью. О беззакониях мелика Бархудара он слышал не впервые. Деяния этого надменного владетеля семидесяти сел были известны и Давид-Беку. Но он терпел все. Сколько раз просил Мхитар Давид-Бека наказать Бархудара, но Бек отказывал, не желая вносить раскола во вновь созданное государство. «Мы, как делал Авессалом, должны сейчас собирать вокруг себя друзей и сторонников, — отвечал Бек. — Остерегайся внутренних раздоров».

Мхитар поднял голову. Ему хотелось сказать, что сам он еще больше их ненавидит Бархудара, но и он счел за благо не подливать масла в огонь, не подогревать злость у своих гонимых, безземельных собратьев.

— И думать не смейте, чтобы оставлять свою родину, — внушительно сказал он. — Обещаю сделать все, чтобы мелик Бархудар больше не притеснял вас. Но спросить хочу: почему вы не помогаете нам в борьбе против врагов отечества?

— Мы жизнью готовы жертвовать! — прогремел старый Туриндж. — Много ли, мало ли, а две сотни храбрецов могут стать воинами в твоем войске, только кто же считает нас за людей? Слушай, Мхитар. Ты, кто преисполнен всякой мудрости, слушай! Да останешься в ответе на правом суде господнем, если не поможешь нашей беде, не утолишь, подобно роднику, нашу иссушенную жизнь!..

— Вступим в твое войско, — раздались возбужденные голоса, — ну, а землю потом дадут? Даже щенку нужен свой клочок, чтобы было где приютиться…

— Землю дам, — неожиданно для всех объявил Мхитар. — Хоть сегодня, хоть завтра. — Он говорил властным, повелительным тоном. — Дам из земель, отвоеванных у персов. Только и вам довольно жить подобно бирюкам, затворившись от мира.

— Правь нами и будь нам отцом, тэр спарапет, и мы покажем, что у нас в жилах течет армянская кровь.

Все разом попятились. И смолкли, словно ожидали весенней грозы, которая должна была теперь разразиться. Мхитар безмолвно встал. Навалилась усталость, захотелось прилечь.

Пробудился он от солнечного тепла, проникавшего через единственную щель в пещере. Тэр-Аветиса не было. Мхитар быстро вышел. У дверей стоял Товма.

— Доброе утро, — приветствовал он.

— Доброго здоровья, Товма. Чей ты сын будешь? — поинтересовался Мхитар.

— Туринджа.

— И много вас, братьев?

— Семеро и одна сестра. Из братьев я младший.

— А занимаешься чем?

— Кабанов бьем; бывает, рысь попадается… Все мои братья — охотники.

Вышли в узкий каменный двор на самом краю пропасти. Велико же было удивление Мхитара, увидевшего там свою лошадь и лошадь Тэр-Аветиса. Товма объяснил, что их убежище имеет тайный ход, через который вводят коров и овец. По этому ходу ночью провели и караван Мхитара.