Серо Ханзадян - Мхитар Спарапет

— Когда лезешь, меньше смотри вниз, — посоветовал кто-то.

Мхитар обернулся. Около Товмы стоял статный старик в такой же, как у всех, грубой одежде. На широкую, полуприкрытую грудь ложилась растрепанная белая борода. Мхитар протянул руку. «Не иначе, ихний патриарх», — подумал он, и что-то радостное кольнуло в груди. Шевельнулось такое чувство, будто встретился с родным отцом, которого давно потерял.

— К добру свиделись! — сердечно произнес Мхитар.

— Добро и гостю! — Старик пожал его руку.

Вскарабкались наверх. Дошли до высеченного в скале низенького лаза. Над ним висели клыки барса, череп быка и рога оленя. Пройдя в открытую дверь, Мхитар оказался в просторной пещере. В углублениях стен горели масляные лампады.

— Кров мой — приют твой, сыны мои — слуги твои, — звонко проговорил старик. — Прости, не так бы подобало принять столь знатного гостя, но и это жилье мы едва охраняем от зла и бедствий.

— Да будет благословен сей очаг! — воскликнул Тэр-Аветис. — Саном [6] Священник Тэр-Аветис оставил церковную службу и принял участие в освободительной войне; в войске Давид-Бека был тысяцким. своим клянусь, что войску целого государства не под силу проникнуть в эту крепость.

— Я принимаю в доме только добрых гостей, — заметил старик. — Многие шли на нас с войском, но мы обращали их в бегство…

Постлали черные кошмы. Гости и старик сели. Скоро просторная пещера набилась людьми. Бородатые, в овчинах, в круглых лохматых шапках, они напоминали полудикарей. У всех имелись сабля и пики. Многие были босы, некоторые почти голы. Старшие заняли места напротив гостей, молодые остались стоять. Мхитар смотрел на них с восхищением. Любовался их смелым, отважным видом. Две молодые женщины, одетые в черные домотканые одежды, в которых они скорее походили на мужчин, принесли деревянные тазы и глиняные кувшины с водой. Тазы поставили перед гостями, полили пришельцам на руки и протянули им жесткие полотняные полотенца. Затем положили каждому гостю на колени по просяному хлебу. Длиннокосая маленькая девочка поставила перед Мхитаром зажженную свечу.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Цамам, — смело ответила девочка, уставившись в Мхитара черными как уголья глазами.

— Хорошее имя, — улыбнулся Мхитар. — Сколько же тебе лет?

— Одиннадцать.

— Ого!.. Да у нее и кинжал есть, — удивился Тэр-Аветис. — Не иначе как пугать кошек.

— Давай сразимся, — обиделась девочка. — Бок тебе так проколю…

Гости засмеялись. Мхитар вложил в руку девочки золотой и что-то сказал ей на ухо. Девочка побежала в соседнюю пещеру, радостно крича на ходу:

— Нани, дядя ишхан дал мне золотой, чтобы на свадьбу мне купили сурьмы!..

Подали отваренный конский щавель с уксусом и бобы.

— Видать, скудно живете, — осторожно заметил Мхитар.

— Что имеем, от тебя прятать не станем — бог накажет, — вздохнул старик. — От здешних скал проку мало.

— Зачем же вы оставили ущелья и поля и забрались в эти скалы? — упрекнул Тэр-Аветис.

— Спроси об этом мелика Бархудара, — мрачно ответил старик. — Жили мы на земле наших предков в селе Хндзореск. Земля в рост входила, и мы расцветали, увядала она — отцветали тоже. Государству подати платили исправно. Давали и мелику, и его десятнику, вдобавок нахд и джинс выплачивали. Отдавали подушный налог, отдавали бахру [7] Нахд, джинс, бахра — денежные поборы. — в пользу земледавца. Платили с овцы, платили с курицы, с коровы и с козла. Не перечесть всех податей, не учесть всех кусков, что от себя оторвали. Выбивались из сил, жили крохами, которые оставались.

— А почему умалчиваешь о церковных поборах, Туриндж-апер? [8] Апер (в обращении к старшему) — дядя, папаша, брат. — прервал полураздетый крестьянин. — А католикосу, а благочинному, а священнику, а налог на миро… ну, говори же… От кого скрываешь? Деньги на святого и «при освящении фруктов» давай. При крещении ребенка, при свадьбе — давай, при освящении гумна — давай и при освящении дома тоже. Давай и давай!.. Иначе сдерут с тебя шкуру, отнимут ребенка…

— Где ты, Мехлу-вардапет? [9] Мехлу — имя монаха, ставшего предводителем крестьянских движений в XVII веке. Пользовался большой известностью в Восточной Армении. Вардапет — архимандрит. — вдруг протянул кто-то из темного угла. — Царство тебе небесное! Доставалось от тебя ненасытным…

Заговорили все разом. Кричали, размахивали руками. Старый Туриндж прикрикнул на них: