Серо Ханзадян: Мхитар Спарапет

Узкая тропка вилась среди густых лесов Кашатахка. Здесь пролегал самый близкий путь между древними армянскими нагорьями Арцах и Сюник.

По тропе из Арцаха в Сюник спешил небольшой караван. Хотя солнце уже поднялось над снежными вершинами Кирса, предрассветная мгла в лесу еще не рассеялась.

Была глубокая осень.

Обнажились бук и граб и даже вросшие в скалы дубы. Лес стоял безмолвный. Молчали всадники, сопровождавшие караван. Молча ехали спарапет [1] Спарапет — полководец, главнокомандующий ( здесь и далее прим. перев .). Мхитар и тысяцкий Тэр-Аветис.

У седобородого и белоголового Тэр-Аветиса из-за серебряного пояса торчала рукоятка голландского пистолета. Ворот его простого подрясника был расстегнут, и на шее виднелся крест. Рядом с тысяцким рослый, стройный Мхитар, казалось, врос в седло своего серого коня. Брови вскинуты, взгляд беспокойный. Смуглое лицо озабочено.

Кроме двух пистолетов, заткнутых за пояс, была у Мхитара еще недлинная сабля на серебряном эфесе.

Три ночи тому назад они выехали из монастыря Гандзасар, что в Арцахе. При мерцающем свете факела приложились к руке престарелого агванского католикоса Есаи Асан Джалаляна и пустились в обратный путь домой. Проехали скалистые ущелья Арцаха, минули коварные реки и вот уже достигли населенного когда-то армянами, а теперь совсем обезлюдевшего сюникского гавара [2] Гавар — провинция. Кашатахк.

Затянувшееся молчание первым нарушил Тэр-Аветис.

— Как думаешь, Мхитар, почему не явился посланник русского царя? — тихо, чтобы не услышали ехавшие сзади люди, спросил он.

— Откуда мне знать? — пожал плечами Мхитар. — Петербург — на одном конце земли, мы — на другом. Дороги опасные. Всякое могло быть с посланником.

— Не приведи господи. Только что отвели беду, едва прояснилось небо над головой и солнце заглянуло в душу… Угаснет надежда, останемся неутешными.

— Утешься десницей своей, — мрачно сказал Мхитар.

— Да-а, — вздохнул Тэр-Аветис и, чувствуя, что тот не склонен к беседе, умолк.

На пути часто попадались давно разоренные села. При виде их лицо Мхитара еще более мрачнело. Ведь по этим заглохшим тропам некогда пролегала людная дорога, и земля содрогалась от гулкого топота лошадиных копыт, и все окрест оглашалось звяканьем бубенцов, навешенных на шеи верблюдов.

Давно опустел гавар Кашатахк. Полтора века назад османские войска разорили его поселения, и, как печальные свидетели былого процветания, тут и там высятся стены поросших мхом монастырей, разрушенные своды возведенных Трдатом мостов и руины караван-сараев времен Арташеса…

Скоро впереди завиднелись заснеженные горы Сюника — величественный в белом венце Капуйтджиг, гордый Арамазд, Газбойл, устремленный ввысь Хуступ и одинокий, мрачный Ишхан-Мец.

Караван оживился. Безучастным ко всеобщей радости оставался лишь Мхитар. Чем ближе они подъезжали к родному гавару Абанд, тем больше мрачнел он — сердце ныло от давнишней, никогда не заживающей раны.

Стемнело, но Мхитар все еще не давал приказания о привале — спешил в Алидзор к Давид-Беку.

Около месяца назад гонец гандзасарского католикоса приезжал в Алидзор с письмом. «Всемилостивый русский царь Петр прислал к нам человека, — писал католикос Верховному властителю Арцаха и Сюника Давид-Беку. — Посланец с царской грамотой прибыл в Баку, скоро будет в Гандзасаре. Пришли своих людей, чтобы они с нами встретили посланца и вникли в суть царской грамоты».

Давид-Бек отправил в Арцах двух своих приближенных, приказав тайно доставить царского посланника в Алидзор. Мхитар и Тэр-Аветис ждали прибытия царского посла у католикоса. И готовы были ожидать его хоть целую зиму, но Давид-Бек отозвал их.

«Батали Султан хан Баргушатский и Тахмаз Кули Надир хан [3] Тот самый Надир хан, который в свое время помог персидскому шаху Тахмазу занять престол отца. Назвал себя Тахмаз Кули — слуга, раб Тахмаза. В 1736 году сам овладел персидским престолом. готовятся напасть на наши приаракские провинции, — сообщил Давид-Бек, — спешно возвращайтесь домой».

И вот спарапет армянских войск и его помощник тысяцкий Тэр-Аветис день и ночь трясутся в седлах, стремясь как можно скорее добраться в Алидзор. С собой они везут на мулах несколько сот ружей, изготовленных в Арцахе…

Вскоре в ночной синеве звездного осеннего неба обрисовалась крепость Хндзореск.

— Заедем, Мхитар, — предложил Тэр-Аветис, — у мелика [4] Мелик — князь. Бархудара отменное вино, утолим жажду…