Аммиан Марцеллин - Падение Рима

Радогаст, оказавшись возле храма Изиды, был оглушён громкой речью собравшихся здесь, несмотря на очень ранний час, ромеев, греков, евреев, африканцев и даже славян, приехавших сюда с другого берега Адриатики. Место перед храмом служило и торжищем: продавали конскую сбрую, буйвол иную кожу, мёд, вино, в урнах — белый перец, чёрную соль [30] Одна урна — чуть больше 13 л, белый перец выращивался на юге Италии, а чёрная соль готовилась из угля. , пшеницу; на длинных лавках лежали устрицы, рыба: щука, осётр, скар [31] С к а р — клювыш, рыба, высоко ценимая римлянами. , но в большинстве своём — камбала, называемая здесь ромбом.

Анту недосуг было рассматривать другие торговые ряды, наполненные всякой всячиной; минуя их, натолкнулся на воткнутое в землю копьё — знак публичного торга рабами, но пока место пустовало. Зато чуть в стороне Радогаст нашёл то, что искал, — лошадей. Он с детства хорошо разбирался в них: для антов лошади являлись любимыми животными — на них пахали землю и сеяли хлеб, возили на топку дрова и сено на корм скоту, с помощью лошадей корчевали под пашню лес и месили глину для изготовления самана, из которого клали дома, а в сёдлах защищали свои родные селения и рубились в битвах с врагами.

Радогаст выбрал двух самых лучших, на его взгляд, лошадей, купил четырёхколёсную, как у галлов, повозку с верхом, сплетённым из ивовых прутьев, полотняной только спереди занавесью и сиденьем также спереди, висящим на крепких ремнях, провизию на дорогу и корм животным. Запряг их и лихо подкатил к гостинице. Затем усадил женщин и выехал из Анконы.

Уже спускались в череде других повозок под горку, когда гелиос поднялся из-за восточных холмов, как бронзовый, пущенный рукой дискобола диск, но который упадёт за горизонт лишь к вечеру, совершив свой полёт по небесному кругу.

Джамна откинула занавесь.

— Госпожа приказала оставить открытой, будем обозревать окрестности... Да и ты с нами можешь перекинуться словцом...

Радогаст улыбнулся и чуть левее от дороги увидел странную процессию: шли с громким пением, ударяя в систры, обритой макушкой в белых тогах мужчины. Двое из них впереди несли огромную живописную картину. Подъехав поближе, ант уже смог разобрать, что на ней нарисовано. А нарисовано было тонущее судно в бушующем море и усталые, лежащие в разных позах на берегу моряки.

Встретив удивлённый взгляд слуги, молодая Августа охотно пояснила:

— Это идут в храм Изиды поклониться богине, покровительнице мореплавателей, спасшиеся после кораблекрушения люди. Они обязательно бреют макушки и нанимают художника, который с их слов рисует картину их спасения. Каргину они поставят в храме к ногам статуи, изображавшую Белую Ио, как называют Изиду греки, принесут ей жертвы, а сами останутся в храме на девять дней, чтобы поклоняться спасительнице и назначать там любовные свидания.

— Можно подумать, что в Анконе живут одни только язычники, — подала голос молчавшая до сих пор Джамна.

О чём она думала?.. Может быть, о своей судьбе?.. Этим морякам, спасшимся после бури, есть чему радоваться: они поют, бьют в систры, их ожидают дни, полные женских ласк и наслаждений. А что ожидает её, бедную сироту, полунумидийку, полуеврейку?.. Страх и, скорее всего, смерть?.. Да, она тоже любит свою госпожу не меньше, чем этот красивый ант... Только сейчас девушка обратила на него внимание, раньше она смотрела на этого раба как на пустое место. А сейчас Радогаст проявлял совсем не рабские навыки, а умение свободно держаться, распоряжаться, быть хозяином своего и их положения. Он уверен в себе, не глуп, рассудителен, не зря Евгений выбрал его как мужчину в сопровождающие Гонории. А что делает Антоний?.. Джамна дала бы многое, чтобы увидеть во гневе евнуха, которого так ловко провели... Провели и Галлу Плацидию. Но оба они умеют мстить...

Поделилась мыслями с молодой Августой. Та лишь ответила:

— Радогаст правильно сказал: «Утро вечера мудренее...» Не будем гадать, милая... Что было — увидели, что будет — увидим...

По мере продвижения на запад, к Риму, Джамна заметила, что всё больше и больше стали попадаться христианские базилики с крестами на золочёных куполах крещален, блистающих ярко, как и само гелиос-солнце.

Поздно вечером вместе с другими Радогаст остановил лошадей у ручья, выпряг их, задал корм, поужинали сами и заночевали. Отдохнув, рано утром снова выкатили на дорогу, а ближе к обеду им предстояло пережить настоящий страх.