Бямбын Ринчен - Заря над степью

Мать-богиня, ловившая мысль с полуслова, обрадовалась.

— Значит, еще не поздно!

— Да, еще не поздно! Сын простого арата Сухэ-Батор заботится о своей стране, усердствует, не щадя себя. А что делаю я, обладающий званием хана? Я только сейчас по-настоящему узнал, как отстала Монголия от многих современных стран в результате пагубной политики маньчжуров и китайцев. Я понял, что сделался отсталым правителем отсталой страны, обыкновенным слугой чужеземцев. Ученые, образованные ламы называли меня пьяницей из-за моего пристрастия к вину. И не было рядом человека, который поправил бы меня. Наоборот, было множество тех, кто уводил в сторону. Правы те, кто дурно говорит обо мне. Правда и то, что не хватило у меня ни ума, ни сил вытащить страну из болота отсталости. Правда и то, что приближенные, вместо того чтобы заботиться о стране, думали только об одном — о чинах и должностях для себя. А Сухэ-Батор — человек острого ума. Он правильно сделал, что ограничил такого хана в государственных правах. Прав! Десять тысяч раз прав! Я вот все думал над этим, пока ты меня бранила, и понял, что поскольку по клятвенному договору мне пожаловано одно лишь звание хана и так как я есть всего лишь Восьмое перевоплощение Джавдзандамбы, то мне следовало бы и яшмовую печать главы государства передать народной власти. А самому, следуя уставу ламы, учению Дзонхавы, удалиться в пещеру в горах и там замаливать все свои грехи. Не подумал я, что мне следовало бы отдать народному правительству вместе с печатью и свое звание хана. Только теперь, после твоих речей, я прозрел! Как ото я раньше не додумался до этого! Да, да! Молиться за свое государство! Стать отшельником, удалиться в обитель на Богдо-уле [160] Богдо-ула — священная гора, у подножия которой расположена столица Монголии. , уйти в молитвы и созерцание! Вот в чем мое раскаяние! — кричал богдо перепуганной ханше, которая старалась, как только могла, задобрить мужа.

— Простите меня! Успокойтесь, пожалуйста. Зачем вы так говорите? Простите меня, неразумную!

Тут послышался звон бронзовых колокольчиков. Увешанный колокольчиками по всему дэлу, в зал вбежал шут. Мать-покровительница схватила со стола будильник и швырнула его в шута.

— Прочь!

От сотрясения будильник зазвенел. Шут вскрикнул от удара, подхватил часы и выбежал. Звон колокольчиков постепенно удалялся.

Богдо и его супруга сидели молча, каждый думал о своем. В золотых лампадах потрескивало масло. Мерцал, как лепесток лотоса, огонек, он отбрасывал трепещущие тени на лица богдо и его супруги.

Высший из высших думал о том, как стал он верой и надеждой многих, как его ученики — монголы — с благоговением верили, что, взойдя на престол, он все исполнит на своем пути, и сейчас еще много таких, кто верит в него. Сейчас, оглянувшись на пройденный путь, видишь, как они заблуждались.

"Меня сделали богдо-ханом, но был я всего лишь игрушкой в чужих руках. Что знаю я? Несколько книг. Что сочинил? Несколько молитв. Да и те заучивают простые послушники в маленьких монастырях. Ученые ламы Гандана, безусловно, считают меня необразованным. И в самом деле, не смешно ли? Глава государства не ведал, где и какие страны существуют в мире. — Богдо вздохнул. — Множество моих учеников верят в меня, вручают мне свою жизнь, молятся на меня. Кому я, получивший звание хана, вручу свою Монголию, самого себя? Монголия была до меня, будет и после меня. С моим именем Восьмого Джавдзандамбы связывают отделение Монголии от черных китайцев. Кое в чем я способствовал этому. Ну а теперь о том, что будет со страной дальше, пусть заботится народное правительство. Ничего об этом не знал раньше и теперь знать не буду…" — Богдо посмотрел на супругу. Тоже думает о чем-то.

Старая Того ездила в монастырь заказать службу в память о муже, погибшем в метель на пастбище, где он пас овец Ламын-гэгэна. Встревоженная разными новостями, услышанными от казначея монастыря, она заехала к старому чабану Чамбаю посоветоваться.

Старик разжигал очаг в юрте.

— Ездила в монастырь помолиться за покойного. От уважаемого казначея наслушалась речей, встревоживших душу. Говорит, к нам приедут из столицы, из министерства "покорных" и будут создавать у нас тут какую-то ячейку. Тех, кто становится членом ячейки, проводят под штанами русской женщины и под картинкой, где изображена русская во время родов. Человеческий разум мутится, зарождается инакомыслие, лам-наставников перестают уважать, не считаются ни с отцом, ни с матерью, не почитают небом поставленных над ними господ. Вот что рассказал лама-казначей. И еще говорит, "покорные" заставят мою старшую дочь вступить в такую молодежную ячейку. А не согласится — поймают и отправят в Россию.