Виктор Душнев - Ангелы плачут над Русью

И на ту появление Демьяна явно произвело впечатление. У бедного Пантелеймона ни с того ни с сего вдруг развязался язык: он что-то говорил и говорил любимой, а её лучистые глаза искали Демьяна.

Люба сразу заметила это и, чтобы не терзать душу Пантелеймона, предложила Шумахову прогуляться по морозцу. Через минуту тот уже забыл про Веру и увлечённо беседовал с новой подругой. Он не умолкал ни на миг и изрядно хвастал, особенно о своих воинских подвигах. И вдруг — вспомнил Марию и сник.

— Эй, ты что это замолчал, соколик? — улыбнулась Люба.

Демьян скрипнул зубами:

— Жену вспомнил...

— Жену?! И где же она? В Дубке осталась?

— Нет... не в Дубке... — потупился парень. — Воргольские изверги и татары замучили...

Люба вздрогнула:

— Она погибла?

— Да.

— Прости...

Разговор дальше не клеился, и молодые люди, пройдясь немного, вернулись к остальным. Но и здесь особого веселья не было. Вера уже ушла домой, а Пантелеймон понуро сидел на коне. И только Надежда с Кириллом в стороне ото всех ворковали как голубки.

— Ну что ж, — вздохнул Демьян. — Прощай, Любаша! Может, ещё встретимся... Пантюха, ты чё такой смурной? Поехали домой?

— Поехали, — процедил Пантелеймон.

— А Кирилл?

— Он дорогу найдёт...

До самого Дубка Демьян с Пантелеймоном ехали молча. Первым, уже почти у города, не выдержал Демьян:

— Ты, Пантей, зря дуешься. Я не виноват, что Верка тебя не любит. А мне она не нужна — запомни это. Я ни с кем жить не смогу, как с Машей жил, будь то даже царевна царьградская. Я Машу любил, люблю и буду любить до самого конца своего. Ненавижу я твоего бывшего князя Олега и не успокоюсь, пока не убью его!

— Что ты мне его лепишь! — зло огрызнулся Пантелеймон. — Я ему без году неделю служил, а теперь подданный Александра Липецкого.

— Ну ладно-ладно, не обижайся, сорвалось!

— А я вот щас те как дам — «сорвалось»!..

И — быть бы драке, но из темноты послышался оклик:

— Стой! Кто едет?

— Свои! — рыкнул Пантелеймон.

— Кто свои?

— Ты что, болван, князя Александра дружинников не признаешь?! — подал голос и Демьян.

— А ты не лайся, черномазый! — не остался в долгу сторож. — Тебя, смоляной, уже давно Семён Андреевич с отцом ищут. Пошто без спросу уехал?

— Не твово ума дело! — Демьян изо всей силы огрел плетью коня и пронёсся мимо разинувших рты сторожей.

Его действительно повсюду искали и не могли понять, куда он запропастился. Подумали даже, что опять в шайку Кунама подался.

— В дозор срочный идти, а тебя, молокососа, днём с огнём не найдёшь! — встретил сына бранью Василий Шумахов. — Быстро доспех надевай, а то уедем и опять перед князем за тайную отлучку ответ держать будешь!

— Да я так, налегке...

— А если на врага напоремся?

— Щит возьму.

— Хоть шелом-то одень!

— Да на кой он мне?

— Ну ладно, мальчишка! Поехали! — скомандовал Василий, и отряд дозорных поскакал к Ворголу разведать, там ли татары Харалдая и не замышляют ли они чего. И если будут замечены действия Харалдая против воргольского князя, Василий должен вступить с тысячником в переговоры. Таков был приказ князя.

Когда Рвач сбежал от своих спасителей и неожиданно появился в Ворголе, то сперва против них и братьев Севастьяна Хитрых предпринимать ничего не стал, пока однажды, ближе к полудню, не вернулся князь Олег. Князь сразу же приказал запереть ворота на крепкие запоры, усилил охрану стен детинца и стал ждать противника. Воргольский люд не понял причины этих воинственных приготовлений и какого врага следует ожидать у своего порога. Решили, что князю не удалось договориться в Орде и он, не получив оттуда помощи, боится нападения липецкой дружины. Однако всё оказалось хуже. Беда угрожала не от липчан, а от войска татарского. А татар воргольцы боялись пуще нечисти.

И вот со стен сторожа увидели разъезды татарской конницы. Князь Олег созвал Думу: всех бояр, воевод и в том числе Рвача с Игнатом Хитрых. Шёл долгий разговор об обороне города. Поделился своими соображениями и Игнат.

— Я, княже, думаю, — приглаживая русую бороду, проговорил он, — что надо усилить сторожу. Татары уже близко, и в детинец надо пропустить посадский люд...

— А с ним вместе и твоих братцев-предателей Севастьяна и Афанасия, чтоб нанесли нам удар в спину? — перебил Игната до того тихо сидевший Рвач. — Княже! Прикажи связать этого негодяя!

— Ты что плетёшь, боярин? — сурово посмотрел на Рвача Олег.