Виктор Душнев - Ангелы плачут над Русью

— Ну, попробуем, что за постель эта бурка...

Натянув посильней на голову шапку и подложив вместо подушки седло, князь лёг на одну полу бурки, а второй накрылся. Угревшись, в полудрёме прошептал:

— Хороша постель, ничего не скажешь...

Первым проснулся Рус, выбрался из-под заметённой за ночь снегом бурки. Увидев одного из хозяев, начали ржать кони. Поднялись и остальные казаки. Хотя было ещё темно, но заря слегка брезжила розовым цветом. Снег уже не падал, высоко над землёй висели сплошные серые облака, не дававшие разгуляться морозу. Правда, под сапогами уже поскрипывало.

Снова развели костёр, слегка потрапезовали и, оседлав коней, вдоль берега Воронежа тронулись в дорогу.

— Нам бы на ту сторону перейти, — посоветовал Рус, — пока мороз держит лёд. И Воронеж тут куда уже, чем в устье.

— Ну поехали, — согласился князь.

— Спешимся, — велел Силай. — Лёд ещё не толстый, может не выдержать.

Все спешились и повели коней в поводу. Лед действительно был достаточно тонок, потрескивал, разбрасывая в стороны нити трещин. Кони испуганно ржали, но не взбрыкивали, и скоро путники оказались на левом, луговом берегу Воронежа. Снова попрыгали в сёдла, достигли устья реки и вдоль левого берега Дона потрусили вперёд. И вдруг...

И вдруг увидели полон, примерно из полусотни человек, который вели из степи к Дону десятка два конных татар. Заметив русских, татары закричали:

— Казмаки!.. — И половина их поскакала вперёд.

— Не посрамим Земли Русской!.. — Князь Даниил выхватил саблю и намётом пустил коня навстречу противнику. За ним — остальные.

То ли татары не ожидали от них такой прыти, то ли именно эти вояками были слабыми, но в первой же стычке они потеряли пятерых, двоих из которых сразил Рус.

Татары растерялись и, неловко отбиваясь, бросились наутёк, вопя что-то по-своему. Разобрать можно было лишь два слова: «казмаки» и «Сухэ».

— Сухэ? — взревел Вепрь. — Где он?!

Ободрённый тем, что сражается с разорителями Керженца, Вепрь кинулся в погоню и увидел Сухэ — тот был уже далеко.

— Стой! — крикнул брату Конь, но Вепрь никого не слышал. Коня же остановил окрик Руса:

— Куда ты? Татарские кони резвей наших! Не догнать!

— Опять же дурак пропадёт! — чуть не заплакал Конь.

Беглецы скоро скрылись. Казаки подъехали к их брошенному обозу. На подводах было много награбленного добра, а рядом испуганно жались связанные пленники, в основном женщины и дети.

— Вы кто? — спросил князь.

Полонянники молчали.

— Видать, не наши, — смекнул Силай. — Эй, знает кто по-русски?

— Я знаю, — отозвался пожилой мужик.

— Кто вы? — повторил князь.

— Буртасы [8] Буртасы — поволжский народ спорного происхождения. Возможно, предки современных чувашей. , мокшане, есть и русские.

— А что невеселы? — хмыкнул Силай. — Мы ж вас освободили.

Мужик вздохнул:

— А что веселиться? От татар вы нас отбили — это хорошо, пуще татарской неволи ничего не бывает. Но ведь и вы не отпустите, закабалите. Оно, конечно, русская неволя несравнима с татарской, но и у вас в холопах ходить невелика радость.

— Зря вы так, — покачал головой Даниил. — Мы вас отпустим, только куда вы в зиму пойдёте? Пока до дома доберётесь, перемёрзнете.

— Правда твоя, добрый человек, — согласился мужик. — Но что делать? А вы-то сами куда направляетесь?

— Мы дальше в степь, догонять этих разбойников! — заявил Конь.

Силай неодобрительно поморщился:

— Ищи теперь ветра в поле. Возвращаться надо, люди помёрзнут.

— А брат?! — побледнел Конь.

— Твой брат или уже убит, или опять в полон попал, только уже не к Маркелу, а к татарам. А может, ещё и возвратится.

— Подождём немного, — решил князь, — и пойдём обратно, по своему следу, как сюда шли. Медленно пойдём. Вепрь, коли живой, догонит.

Подождали. Наконец Даниил скомандовал:

— Пора, а то бедняги уже замерзают. Надо проводить их в наш лагерь, там и укроются, и отогреются.

Голос Коня дрогнул:

— Вот сорвиголова!.. Ладно, поехали, пока добрых людей не заморозили.

Он расстелил свою бурку на повозке, посадил на неё троих ребятишек, укрыл их другой полой бурки. Вожжи взял один из пленников, и поехали обратно. Конь всё время оглядывался, отставал, потом снова догонял обоз... Уже почти стемнело, когда достигли места вчерашней ночёвки у обрывистого берега Воронежа. Переночевать решили здесь же.

— Если до утра твой брат не вернётся, — вздохнул Силай, — значит, опять пропал.

— Значит, пропал... — уронил голову Конь.