Рене Манзор - Апокриф. Давид из Назарета

Гаризим, Самария

Крепость Гаризим возвышалась над одноименной горой, одной из самых высоких в Палестине – высота ее была около тысячи метров. Она была священным местом для самаритян. В этом хорошо укрепленном храме имелся источник свежей воды, и жизнь там была организована, как в деревне. Зубчатые стены крепости, казалось, вырастали прямо из отвесной скалы, и создавалось впечатление, что все это строение высечено в скале.

Римская армия расположилась на расстоянии чуть меньше полумили. Три тысячи человек из пятитысячного Третьего Галльского легиона – лучники, баллисты, копьеносцы, пращники; солдаты со всех концов империи под императорскими орлами превратились в непобедимую армию. Сочетание красной материи и золота являло собой сверкающее великолепие.

Понтий Пилат в офицерских доспехах, поблескивающих в свете полной луны, прискакал в лагерь во главе своей когорты. Макрон, занимавшийся приготовлениями к осаде, оставил все дела, чтобы встретить его.

– Всемилостивые боги, неужели это сам прокуратор Иудеи привел мне подкрепление? Если бы я знал, что ты направляешься сюда, я бы выслал тебе сопровождающих.

– Ты бы знал об этом, если бы выставил часовых там, где полагается, – проворчал Пилат. – Тебе повезло, что мы не зелоты, а то бы тебе уже яйца оторвали.

Макрон решил не реагировать на эту провокацию. Прежде чем отплыть из Рима, он навел справки об управляющем провинцией, куда он следовал, и узнал, что это человек хитроумный и крайне опасный. Как все злопамятные люди, он обладал феноменальной памятью.

– Квинт Невий Макрон… – с презрением выпалил прокуратор. – Человек, который останется в истории как потерявший статую императора.

– Я ее не потерял, – таким же тоном возразил преторианец. – Она за этими стенами.

– Успокойся. Она пробудет там недолго, я принимаю на себя командование осадой.

– Об этом не может быть и речи! – возмутился Макрон. – Я прибыл сюда по особому приказу императора и…

– Ты на моих землях, – перебил его прокуратор. – Этой провинцией я управляю вот уже десять лет. Ты доставил эту статую, но не туда, куда нужно, и я исправлю эту ошибку. Можешь возвращаться в Рим.

– Моя миссия заключалась не в том, чтобы «доставить» статую императора, а чтобы установить ее в святая святых.

– В таком случае ты потерпел неудачу. Мы теперь стали посмешищем для всей Палестины, и я не вернусь в Иерусалим, пока вся эта погань не захлебнется смехом.

– Мои солдаты уже окружили крепость рвами и валами, прокуратор, и как раз строят военные машины и башни.

– Они не твои, а Третьего Галльского, поскольку у тебя нет полномочий командовать этим легионом.

– У меня не было выбора, прокуратор. Нужно было действовать быстро. Ровно через неделю можно будет пойти на приступ.

– То, чему тебя учили в военной школе, здесь не пригодится. Так вот, раскрой пошире свои глаза, навостри уши и слушай. Но прежде распорядись, чтобы приготовили мне палатку, и пришли ко мне легата Третьего Галльского, чтобы он принес присягу новому командующему.

Макрон, не пошелохнувшись, смерил его взглядом с головы до пят.

– Конечно, если ты не хочешь, чтобы тебя арестовали за то, что лик императора оказался в руках врага.

Пилат подумал было, что Макрон собирается бросить ему вызов, но этого не произошло.

– Луций! – крикнул префект. – Скажи, чтобы приготовили подходящее место для ночлега для нашего глубокоуважаемого гостя.

Он резко отвесил поклон, ударил себя кулаком в нагрудник и удалился.

Прокуратор направил свою лошадь к крепости. Это было впечатляющее сооружение. Отвесная скала, словно высеченная титанами, продолжалась зубчатыми стенами, и казалось, что сам Бог укрылся за ними от людей.

Поверхность у подножия крепости была неровной, что крайне затрудняло установку пандусов для штурмовых башен.

Интересно, как это они смогли завезти статую на самую вершину? – задавался вопросом Пилат. – А ведь ее придется спускать!

Он не мог не восхищаться решительностью и крепкой верой этих людей. Непросто будет одолеть врага, способного на подобное геройство!

С места, где находился прокуратор, он мог любоваться и идеально организованным римским лагерем. Строящиеся стены со сторожевыми башнями, которые возвышались над осажденным неприятелем, форт на форте. Двойная ограда, препятствующая нападению обороняющихся и прибытию возможной подмоги. Единый порядок, разработанный для всех кампаний империи, обеспечил превосходство Риму как при осаде крепостей, так и на поле брани. Смысл его заключался в том, чтобы любой солдат, где бы лагерь ни был разбит, мог быстро занять свое место при всегда одинаковом построении, не задавая никаких вопросов. Это давало возможность всем воинам знать поле битвы как свои пять пальцев и исключало путаницу, причину многих поражений.