Рене Манзор - Апокриф. Давид из Назарета

Хотя Давид был наслышан о впечатляющей мощи римской армии, он и вообразить не мог то, что предстало перед его глазами. В пыли, поднятой при движении башен, ожидавшие своего часа легионеры напоминали армию призраков. Их черные и серебристые доспехи сверкали под лучами поднимающегося солнца, но их лиц не было видно из-за клубов пыли.

А для Лонгина все это было привычным. Он всегда предпочитал осадам битвы, когда все происходило по правилам. Он не понимал, как можно заставлять ждать большую часть своей армии перед крепостью, пока две когорты легионеров вскарабкаются на осадные башни и откроют ворота. Все это больше напоминало пиратский абордаж, а не классическое сражение.

По собственному опыту он знал, что сонливость овладевает большей частью пехотинцев, когда им приходится подолгу ждать своего часа у стен крепости. Это был момент, когда они становились наиболее уязвимыми, поскольку были менее всего внимательны. Впервые в своей жизни он решил воспользоваться их слабостью.

Возгласы, доносящиеся с пандуса, заставили его посмотреть в ту сторону. Таран пробил брешь в крепостной стене.

Теперь следовало действовать быстро.

Лонгин увидел чан с жидкой смолой, которой покрывали снаряды катапульт, и находящуюся поблизости топку. Он указал своим друзьям на часовых, охранявших чан, и шепотом отдал указания.

Шестерка бесшумно расположилась среди кучи трупов, при этом каждый знал, что ему предстоит делать. Кровь, масло и человеческие внутренности делали землю скользкой.

Приближаясь к часовому, которого ему предстояло убить, Давид видел, что перед ним воин его возраста, на которого происходящее вокруг производило столь же сильное впечатление, как и на него самого.

Он вспомнил слова Мии.

Пошел ли этот парень служить добровольно или его принудили? Эти мгновения сомнений чуть было не стоили ему жизни, потому что юный часовой повернулся к нему лицом и тут же вскинул копье. Увидев, что Давид одет как подкопщик, римлянин нахмурился, но прежде чем он сделал какие-либо выводы, стрела уже успела пронзить ему горло.

Давид обернулся и увидел Саломею, которая только что опустила свой лук. Кивком он поблагодарил самаритянку за спасение. Остальным часовым проворно перерезали горла. Они падали, не в состоянии даже вскрикнуть.

Давид с Лонгином схватили котел с растопленной смолой и понесли его на край пандуса. Когда они проходили мимо офицера, отвечавшего за передвижение башни, тот окликнул их:

– Эй вы, двое! Как вы оказались на пандусе? Займитесь-ка своим делом, а котел со смолой отнесите туда, где его взяли!

Давид остановился и краем глаза взглянул на Лонгина. Он старался не поворачиваться, чтобы его смуглое лицо не вызвало подозрений. Трибун повернулся к офицеру и раздраженно ответил:

– Нас только что попросили отнести этот котел на край пандуса, чтобы лучники могли макать в смолу стрелы. Вы бы сначала договорились между собой, потому что эта штуковина весит немало!

– Кто именно вам сказал? – спросил римлянин.

И в это время из клубов пыли вынырнул Досифей и расправился с ним.

Подойдя к основанию башни, Давид и Лонгин вылили растопленную смолу на повозку, на которой стояла башня, и подожгли ее. Пламя тут же поглотило эту подвижную конструкцию, и над ней стали вздыматься клубы черного дыма.

Попав в огненную западню, пехотинцы второй когорты были вынуждены проворно карабкаться вверх, чтобы выбраться из этого пекла. Некоторые из них умерли от удушья, а другие прыгнули в пропасть, чтобы заживо не сгореть. Остальные забрались на самый верх башни, чтобы вдохнуть свежего воздуха, и там Варавва и другие повстанцы перестреляли их, как куропаток.

Шестерка освободила узников, тянувших башню, от оков и уговорила их поднять оружие против римлян. Они тут же взяли то оружие, которое попалось им под руку, – мечи погибших солдат, а также обломки досок из горящей башни.

Макрон онемел при виде того, как эта гигантская конструкция скатывалась назад вместе с оставшимися на ней выжившими воинами второй когорты. Съехав с колеи, она свалилась с пандуса на половину римской армии.

Стоявшие на крепостной стене Варавва и его товарищи уже возрадовались этой победе, и тут подъемный мост второй башни опустился между зубцами крепости.

Для неопытных воинов, находившихся на площадке за бруствером, время остановилось. Они с ужасом смотрели на Варавву, который сунул стрелу в пылающую смолу, и, пока легионеры выскакивали между зубцами крепости, он натянул тетиву и выстрелил. Огненная линия прорезала пространство и попала в тряпку, пропитанную смолой, которую Варавва бросил на подъемный мост. Он тут же вспыхнул, и полтора десятка римских солдат превратилось в живые факелы. Следующая шеренга, пытаясь спастись из огня, попадала со стен крепости. Вдохновленные обещаниями награды, которые Макрон раздавал налево и направо, самые отважные пытались пробиться сквозь огненную завесу, но летящие с другой стороны стрелы не оставили им никакого шанса спастись.