Рене Манзор - Апокриф. Давид из Назарета

Старейшина Ханаан, выполнявший обязанности Каифы в его отсутствие, собрал чрезвычайное заседание, не дожидаясь утра. На этом заседании Савл был обвинен в убийстве Иосифа Аримафейского и членов его семьи. В ожидании возвращения Пилата, который должен был утвердить смертный приговор, охране Храма было приказано разыскать их бывшего начальника и арестовать его. Выполнить эту задачу было особенно сложно в Пасхальную неделю, когда за счет паломников население Иерусалима увеличилось в четыре раза.

Савл с Иудой растворились в этом людском море, где их непросто было узнать. В самом деле, невозможно было проверить всех проходящих через ворота города, когда они валили толпами. Спускаясь при свете факелов по извилистым тропинкам, ведущим к Южному тракту, Савл заразился настроением толпы, поющей псалмы. Он был на вершине блаженства.

Когда стали наконец-то видны высокие стены Святого города, солнце уже поднималось над башней Антония и новообращенный не смог сдержать слезы. Он уехал из столицы преисполненный ненависти и злости, а теперь его душа была полна милосердия и сострадания. Но хотя Бог и простил ему грехи, Савл знал, что получить прощение людей будет гораздо труднее. А встреча с Одиннадцатью апостолами, которую он лелеял в мечтах, вызывала у него трепет и волнение. Им вместе предстояло столько всего совершить! Но помимо этого нужно было, чтобы Ловец человеков согласился отпустить ему грехи.

Встреча должна была состояться в квартале ессеев, на горе Сион.

– Подожди меня здесь, – попросил его Иуда. – Будет лучше, если сначала я поговорю с ними.

Савл согласился с этим и провожал его взглядом, пока тот поднимался по лестнице. Он глубоко вздохнул, чтобы снять внутреннее напряжение, и повернулся спиной к дому. Он не мог оторвать взгляд от открывающегося с горы Сион великолепного вида на бурлящий Святой город.

Массивная балка поддерживала потолок просторного помещения, в котором в нескольких подсвечниках горели свечи. Их свет время от времени освещал лица апостолов, собравшихся на первом этаже, а их изогнутые тени танцевали на потрескавшихся стенах. Они слушали, как проклятый ученик страстно защищал раскаявшегося:

– Не судите его по делам, совершенным в прошлом, – увещевал апостолов Иуда. – Я слышал, как он проповедовал, теперь это совсем другой человек!

– Никто не может измениться до такой степени, – возразил невысокий коренастый человек лет сорока.

– И это говоришь ты, Матфей? Тот, кто собирал подати для Рима в Капернауме? Подати, увеличенные вдвое или даже втрое, ты выколачивал из своих собратьев и тратил на оргии. Разве ты не изменился после общения с Иешуа?

Раздался смех, и Матфей потупил взгляд. Такому доводу трудно было что-либо противопоставить, как ему, так и остальным, поскольку всем было в чем каяться перед крещением.

– Разве не у каждого из вас были прегрешения? – продолжал Иуда. – Разве не у каждого было право на обращение? Почему же тогда вы отказываете ему в этом праве? Его разыскивает охрана Храма. Уже одно это является подтверждением моих слов, не так ли?

Апостолы повернулись к Иакову, который тоже высказал свои сомнения:

– Почему Учитель выбрал в качестве проповедника своего учения человека, который осудил его и преследовал его учеников?

– Потому что Иешуа никогда ничего не делал так, как все остальные. Я лишь прошу вас встретиться с ним и составить о нем свое мнение. Вы не узнаете его. У него изменилась даже манера выражать свои мысли. Иешуа явился ему на пути в Дамаск, Савл ослеп на три дня. Три дня он пребывал во тьме и боролся с самим собой и в конце концов раскаялся. Теперь он видит.

– Он-то видит, а вот видишь ли ты? Я в этом сомневаюсь, – заявил Петр, входя в помещение, где собрались апостолы. – Неужели его добродетельное поведение затмило твой ум?

– Как раз я вижу, Петр! И я был свидетелем его поступков. Он окрестил двести неофитов в Дамаске. Святой Дух говорит его устами!

Обеспокоенный услышанным, так как понимал, что это подразумевает, Ловец человеков задал вопрос:

– Так ты его крестил?

– Он хотел принять Иешуа, – ответил Иуда, оправдываясь. – Как же я мог ему в этом отказать?

Тогда Петр закрыл глаза и вздохнул, затем положил левую руку на его левое плечо и сказал:

– Человек, которого ты крестил, убил Марию, Шимона, десятки наших собратьев и, возможно, даже сына нашего Учителя. И этого не изменишь, Иуда.

– Если Бог не решит по-другому! Разве ты не веришь, что Тот, кто делает слепых зрячими, а глухих слышащими, может излечить и глухоту сердца, и слепоту души? Я ручаюсь за…