Валентин Лавров - Катастрофа. Бунин. Роковые годы

Не забывайте, что многие получали высокие гонорары, а Горький процветал: миллионные тиражи книг, пьесы в театрах по всей Европе! И были мы так молоды… Скажем, самому старшему — Алексею Максимовичу — еще не исполнилось сорока лет. Не только «Большая Московская», но многочисленные рестораны и трактиры были ежедневно заполнены публикой. Кстати, гостиниц и ресторанов было немало, на всех хватало…

— У кого были деньги! — с ехидством вставил Зуров.

— У кого был талант и кто умел трудиться! — парировал Бунин. — И вот все это нежданно-негаданно рухнуло: богатейшая Русь, роскошные рестораны, поломались крепчайшие дружбы… Остался только прах! Многие из тех, кого смело можно назвать цветом нации, кто не пожелал бежать, были уничтожены — как поэт Гумилев, другие просто умерли с голоду — мой брат Юлий, Александр Блок… И после этого господа Троцкий и Ленин предлагали «радоваться счастливым переменам». Может, перемены эти действительно счастливы для них самих, их родственников и любовниц, но для меня, для всей культурной России, насколько я понимаю, ничего хорошего не произошло. Ну, Леня, прочтите полезные советы, которые путеводитель давал прибывшим в Белокаменную.

Зуров с некоторой важностью принял в руки путеводитель. Еще в 1928 году в Риге, где он подвизался в роли портового такелажника, а затем маляра, красившего кинотеатры, он напечатал книгу об истории Псково-Печерского монастыря. С той поры он себя почитал крупным историком и этнографом. Бесцветным голосом Зуров читал:

— «Прибывшие на любой из шести московских вокзалов могут не беспокоиться ни о багаже, ни об удобном размещении. Советуем обращаться к комиссионерам гостиниц, находящимся на вокзалах. В их распоряжении имеются кареты и коляски, которые быстро доставят вас к избранной гостинице. Стоимость проезда от пятидесяти до восьмидесяти копеек.

К вашим услугам гостиницы: перворазрядные: „Славянский базар“ на Никольской улице; „Отель Континенталь“ на Театральной площади; „Большая Московская гостиница“ против Иверских ворот; „Дюссо“ близ Малого театра; „Дрезден“ на Тверской улице, дом Андреева; „Лоскутная“ там же у Иверских ворот; „Берлин“ на Рождественке; „Париж“ на Тверской и многие другие. Цены в перворазрядных гостиницах бывают от 1 рубля 50 копеек и дороже.

Меблированные комнаты находятся на каждой улице. Средняя цена в месяц с постельным бельем от 15 рублей…»

Зуров читал о ресторанах — с «лучшими русскими и французскими кухнями», о трактире «Патрикеевский» знаменитого Тестова, о многочисленных кофейнях Филиппова, многочисленных и заманчивых кондитерских Абрикосова, Эйнема и Сиу, ломившихся от всяческого изобилия и удивляющих дешевизною.

— Москва поражала своим богатством всех, кто бывал в ней, еще со времен Адама Олеария, — вставил свое слово Бунин. — Этому много содействовало ее удачное географическое расположение. Зимой и летом крестьяне подвозили сюда свои припасы для продажи, и цены здесь бывали в полтора-два раза дешевле петербургских. В начале нынешнего века в Москве было более четырех тысяч магазинов, торговавших лишь съестными и колониальными товарами. Эти магазины, как и трактирные заведения, были на каждом шагу. Впрочем, Леня, читайте дальше… Это все крайне интересно.

Зуров углубился в книгу: путешествующим предлагалось прежде всего посетить старинный Кремль — «этот русский Акрополь», ибо с Кремлем «связаны для каждого русского самые дорогие воспоминания прошлого, монастыри и церкви, которых более четырех сотен, Румянцевский музей на Знаменке с богатейшей в мире библиотекой и коллекцией картин, замечательное строение — Сухареву башню, уникальный в своем роде Художественно-промышленный музей на Сретенке, Красные ворота — триумфальную арку 1742 года».

— Все это большевики из-за ненависти к России уничтожили! — отметил Бунин. — Москва и впрямь была замечательна: изобильна, богата, красива и старинными улочками, и новейшей архитектурой.

Вера Николаевна сказала:

— А какая изумительная чистота на улицах, какой порядок!

— Да, — согласился Бунин, — мы часто гуляли по ночной Москве. И делали это совершенно спокойно: на каждом шагу городовые. Они денно и нощно берегли наш покой. А если случалось громкое преступление, то тут в дело вступала сыскная полиция и сам знаменитый граф Соколов: высоченного роста, атлетического сложения, красавец — все при нем. Исключительного ума и отваги был человек. Умел любое дело распутать.