Борис Тумасов - Иван Молодой. Власть полынная

Торжествующе закричали ратники:

- Что, аль не по нраву?

- Айда на наш берег!

Князь Андрей Меньшой сказал боярину Тютчеву:

- Пусть лучники поберегут стрелы, не то колчаны быстро опустеют!

Ополченец Мирон голос подал:

- Рак клешней пугает, пока в кипятке не окажется. А конные ордынцы от берега не отъехали, русских ратников продолжали задирать:

- Эгей, урусы, долг везите! Им ответно:

- Приходите, берите! Наши пушкари вам вернули!

- В рабство угоним!

- Еще одолейте! Улусники немытые! Иван Молодой сказал Холмскому:

- Надобно караулы усилить. Ненароком татары в потемках через Угру переправятся.

- Навряд ли, берег обрывистый, - ответил князь Даниил. - Однако татарин хитрый, чего-нибудь примозгует.

Увидев, что Ахмат уезжает, молодой великий князь промолвил:

- Не грех полки и ратников кормить, время к обеду подбирается.

Весь август и часть сентября стояли рати в бездействии. Ни татары Угру не переходят, ни русские. Тем и другим уже и задирать друг друга надоело. Лишь иногда пушкари залп дадут, если татары близко к берегу Угры подступят, либо лучники примутся стрелы пускать, а так все больше тишина среди ордынцев и русского воинства.

Выставив надежные заслоны, ополченцы только и знают, что едят и спят.

Мирон зло подшучивал:

- Во сне и рать окончим!

К вечеру, едва спадала жара, государь с Холмским объезжали ратное поле. У берега придержали коней. С высоты седла видели, степь загоралась огнями. Там недосягаемые глазу кибитки и вежи, бесчисленные табуны. А чуть ближе тумены. Сколько же ордынцев привел Ахмат, двести, триста тысяч? А может, и того больше? Что будет, если они ворвутся на Русь?

Эта мысль засела в голове Ивана Третьего. Иногда он думал, не лучше ли было по-мирному урядиться. Эвон, Ахмат сызнова ярлык прислал, дань требует и отправки к нему если не сына, то кого-нибудь из братьев или хотя бы боярина Холмского…

Тронули коней. Холмский поехал чуть поодаль. Не обронив ни слова, у великокняжеского шатра сошли с коней. Уже откинув полог, Иван Третий бросил:

- Скажи великому князю молодому, жду его.

В шатре горела свеча, жужжала последняя муха. Государь сел на широкую лавку, потер лоб. Мысль точит, как быть? У кого совета спросить?

Иван Молодой явился вскоре, в шатер вошел, сел с отцом рядом.

- Ахмат желает миром разойтись. Ярлык шлет, дань требует.

- Аль от сражения ты отказался, отец? Не данница Русь, на мир с Ахматом не пойдем!

- Но ты, сын, видишь, какую силу привел на нас хан?

- И мы готовы с ним сразиться! Нет, не хотим и не будем выход давать!

- Я в Москву отъеду, совет на Думе держать. На тебя, Иван, рать оставлю.

От Ивана Третьего молодой князь отправился к князю Андрею. Тот к столу садился. Позвал молодого великого князя.

Ели молча, запили квасом, после чего Иван сказал:

- Только что от государя. В Москву намерился. Мысль у него - с Ахматом мириться.

Андрей усмехнулся:

- Догадывался, зачем позвал. Мрачный все эти дни государь. Однако я с ним не согласен. А как ты, Иван?

У молодого великого князя зло блеснули глаза:

- Если государь вздумает мир с Ахматом заключить, я против воли отца пойду. Не бывать мира с Ордой!

Князь Андрей приобнял Ивана:

- В таком разе стоять будем до конца. Верю, иные воеводы с нами согласны… Спасибо тебе, великий князь Иван, ратников не покинем, заодно держаться будем и гнева государева не страшиться.

В тишине дворцовых покоев Ивану Третьему совсем тяжко. В Москве надеялся успокоение найти, ан нет. Велел позвать князя Холмского.

- Воротись на Угру, Даниил, скажи молодому князю Ивану, чтобы срочно ехал в Москву. Будем сообща думать, как с ханом урядиться…

Весь оставшийся день и ночь Холмский провел в седле. Устал, и сон морил. Когда в шатер Ивана Молодого вошел, едва не упал.

Князь открыл глаза - перед ним стоял воевода Холмский. У князя Ивана мысль одна: ведь Холмский с государем в Москву отъехал!

Спросил:

- Что стряслось, князь Даниил?

- Княже Иван, государь велит тебе в Москву ворочаться.

Иван недоуменно поднял брови:

- Зачем, князь?

- Воля государя.

- Аль государь запамятовал, что я не токмо молодой великий князь, но еще и воевода? А рать моя в челе встала. И никуда отсюда я не отъеду. Таков мой ответ государю. Это же тебе, Даниил, и князь Андрей скажет, и иные воеводы, какие татарам дорогу заступили. Уйдем мы, орда того и ждет, разорит Русь!

- Ох, княже, во гневе государь, как бы все лихом не обернулось.