Борис Тумасов - Иван Молодой. Власть полынная

Ахмат провел ладонями по лицу и промолвил:

- Во имя Аллаха, милостивого и милосердного… И темники повторили:

- Во имя Аллаха!..

Стояло раннее утро. Едва поднялось солнце, краем коснулось степи и побежало. В окружении тысячи верных нукеров Ахмат пробирался в головные вежи, где сосредоточились боевые тумены. Их множество, хан знает им счет. Они сломят ратников великого князя, и в эту дыру ринется вся орда. Она затопит Москву, зальет города и удельные княжества…

Миновав Новосиль, городок на окраине Московской Руси, и оставив его в стороне, орда двинулась на Белевск и к Козельску.

Хан ожидал известий из Литвы. Войска Казимира уже должны были встать на западном рубеже Руси. Литовский князь обещал Ахмату союз против великих князей московских…

В стороне остался Владимир-на-Клязьме. Прежде это был главный город удельной Руси, где жили великие князья и был двор митрополита.

Но то было до Ивана Калиты. Став великим князем, Калита перевел владыку православной церкви в Москву…

За Серпейском Ахмат остановил орду. Впереди была река Угра, а за ней встали полки великих князей московских Ивана Третьего и Ивана Молодого.

Москва ожидала этого удара двести сорок лет. Двести сорок лет после Мамаева разорения русской земли…

Многими рукавами вырвались из Дикой степи конные орды, чтобы слиться в единый мощный поток на берегу русской речки Угры.

Опытные татарские военачальники давно распределили воинов по сотням и тысячам, и они становились на заранее указанные места, чтоб по мановению великого хана лавой обрушиться на врага.

А когда ордынцы направят своих коней на противоположный берег, где сосредоточились русские полки, запрудят татары воды Угры, река будет кипеть людьми и конями. Сотни, тысячи их запрудят Угру. В диком хохоте сотрясутся угрские горы, закачаются вековые русские леса.

Выйдут татары из воды и в кровавой пляске сойдутся с русскими, сшибут их, погонят, будут колотить пиками, рубить саблями…

Так представляли себе будущее сражение ордынцы на этой пока еще малоизвестной речке Угре.

Столпились темники за спиной хана на возвышенности, молча взирают на тот берег реки, где их уже ждут русские полки.

Недвижим и молчалив хан, никто не смеет нарушить покой и размышления хана. Темники выжидают, кому из них хан прикажет начать первому.

Но Ахмат пока безмолвен, и темники не роняют ни слова. Они знают, хан не труслив, он что-то замысливает. А Ахмат думает, как же русские князья успели собрать такое войско?

В зарослях кустарников хан разглядел блеск орудий огненного боя. Пушек было несколько. Солнце отражалось в них, а вокруг топтались ратники с зажженными факелами.

Огненного боя Ахмат остерегался больше всего.

Сейчас как никогда Ахмат понимает, как вовремя пришелся бы удар литовцев по Руси с западного рубежа. И он ожидал известия от Казимира.

Хан подзывает темника Абдулу. Того ровно ветер сбрасывает с седла. Он падает на колени под ноги ханского коня.

- Абдула, когда тебе станет известно, что литвины напали на урусов, ты первым переправишься через Угру и отрубишь левую руку московскому князю. С тобой будут темники Агиш и Кизим.

Абдула снова птицей взлетает в седло и уезжает, чтобы передать повеление хана. А он устремляет свой взор на урусов. Хан стремится разглядеть, где ставка Ивана Третьего, но кроме княжеской хоругви не видит ничего.

Ахмат отъезжает к своему белоснежному шатру, где на высоком шесте повис его ханский бунчук, а позади шатра стоят шатры его жен.

Под тенью белого полога Ахмата ждет вареная конина, чаша кумыса и сон, который так успокаивает хана.

В Вильно в замке, где большую часть своей жизни проводит великий князь литовский и король польский Казимир, в эту пору года малолюдно и тихо. Лишь иногда его залы оглашаются музыкой и гомоном гостей.

Это случается, когда в замок съезжается знать из многих земель Польши и Литвы.

Издавна повелось, что Казимир редко бывает в Варшаве и Кракове. Разве что на сеймах, которые он не любит, считая, что поляки, кроме бестолковых драк и бесплодных споров, ни на что не способны…

Еще в начале лета до Вильно долетели слухи, что из Дикого поля надвинулась на Московскую Русь орда Ахмата.

Возликовал Казимир: близится время, о котором он всегда мечтал. Настает час, когда литовцы и поляки вступят в Новгород и Псков. Эти земли отойдут к Речи Посполитой, и он, Казимир, не будет ждать, когда новгородцы призовут его. Великий князь литовский не станет опасаться власти великих князей московских.