Татьяна Харитонова - Задание на дом, или Реферат о Фёдоре Коне

— И книги, и лекарство. В те времена много монастырей было на Руси?

— Много, Нюша. С великого почина батюшки Сергия Радонежского и стали на Руси возводиться монастыри. Обитель Герасима стала быстро известна. Богатейшая была обитель. Дорогу к ней проложили от Смоленска. Вот эта старая дорога Смоленская — она и есть. Жизнь кипела. Богатый был монастырь. В 90-х гг. 16 в. в монастыре развернулось большое каменное строительство.

— Это перед строительством Смоленской стены?

— Да, стену начали строить в 1595 году, тогда запретили все каменное строительство на Руси, потому что весь камень и известь шли в Смоленск. Но к тому времени в Болдино успели возвести основные монастырские здания — пятикупольный Троицкий собор, колокольню, трапезную, палату с церковью Введения во храм Богородицы.

— А кто строил? Мастер Терентий?

— Мастер Терентий. А еще, по мнению Петра Дмитриевича Барановского — реставратора и знатока русского зодчества, в проектировании принял участие знаменитый зодчий, «государев мастер» Фёдор Конь.

— Вот это да! Вот это пласт мне открылся! Оказывается, Фёдор Конь столько всего сделал на Руси! Еще и монастырь отстраивал. Кстати, я читала, что в монастырях трудились лучшие художники, летописцы, да и ремесленники. Это были центры культуры.

— А у Болдинского монастыря в конце 16 века- а это как раз время жизни Фёдора Коня — было 80 сел только в Дорогобужском уезде, кроме этого, 20 деревень в других уездах, а торговые монастырские лавки были в Москве и Смоленске.

— А чем торговали?

— Всего было много. Слово «богатство» от слова Бог. А у Бога всего много. Монастыри славились крепким хозяйством. В труде и молитве трудились в них монахи и трудники.

— А трудники — кто такие?

— Люди, которые приехали поработать во славу Божью.

— Откуда ты знаешь все это?

— Так мы всю жизнь рядом с монастырем жили. И бабка моя, и прабабка. Прабабушка твоя родилась еще до революции, вспоминала, какая жизнь царила в Болдино.

У них в 1919 году жил реставратор Барановский, восстанавливал монастырь. В семнадцатом году как раз революция грянула. Храмы и монастыри не то, что реставрировали — превращали в склады или конюшни.

— В конюшни? Я слышала, французы ставили лошадей в храмы. Наполеон.

— Точно. Так тут понять можно, они ведь иноземцы, чужаки. А тут свои. Так Барановский все-таки придумал, как спасти монастырь.

— Как?

— Придумал уловку хитрую — сделать монастырь музеем. В экспозицию музея вошли фрагменты изразцовых печей 17века, деревянная скульптура. В Болдино был перевезен деревянный храм из села Усвятье. В двадцатые годы, уже после революции были укреплены трапезная палата и шатровая церковь Введения. Музей закрыли в двадцать девятом. Опомнились.

— А потом?

— Быстренько конфисковали церковное имущество. В Троицком соборе устроено зернохранилище, в трапезном Введенском храме — колхозный сырзавод, в часовне — сепаратор для переработки молока. Мощи Герасима Болдинского осквернили, директора и остальных монахов отправили в лагеря.

— И Барановского?

— И его сия чаша не минула. Но, слава Богу, выжил, более того, в шестьдесят четвертом году, да в шестьдесят четвертом, сестра моя младшая Верочка родилась как раз, начал восстанавливать монастырскую колокольню. Ее в войну разбомбили, в сорок третьем году.

— Немцы?

— А кто же? Немцы. В отместку партизанам. У нам тут очень мощное партизанское движение было. Не давали немцам покоя наши отряды. Вот немцы и взорвали и Троицкий собор, и колокольню, и трапезную палату с Введенской церковью в марте 1943 года.

— А потом?

— За послевоенные годы монастырь пришел в полное запустение. Руины постепенно разбирались местными жителями на кирпич. Только в 1964 г. по сохранившимся обмерам и фотографиям под руководством Барановского начаты восстановительные работы.

— Восстановили?

— Слава Богу. Дело своего учителя продолжает Александр Михайлович Пономарёв, Он и живет здесь, даст Бог, я тебя с ним познакомлю.

— А почему первой колокольню восстанавливали?

— Колокольню? Да с ней проще всего было. Строили в старину на века, Нюша. Вот тут мастерство Фёдора Коня и проявилось. Кирпичная кладка была невероятной по прочности. Сейчас разрушенный дом — груда щебня. А колокольня на огромные куски от взрыва развалилась. Самый большой кусок весил сорок тонн. Так вот ее и сложили снова, из этих кусков.

— Как конструктор! Вот это да, бабушка. Как интересно!