Татьяна Харитонова - Задание на дом, или Реферат о Фёдоре Коне

Мартын в последнее время и не дышит, все о ней. Так и есть. Любовь, словно этот дождь, словно ветер, словно солнце, наполняло его до краешка, застилало все остальное, неважное. Закрывал глаза — Нюша, смотрит, глаза лазоревые, смеются. Говорит что-то, а он не слышит, пьет до донышка, налюбоваться не может. Тоненькая, словно березка, а не сломаешь, сила. Разве наклонится под порывом ветра, а потом, глядишь, выпрямится и ввысь, к небу. Ехал в село, а зачем — думал на ходу. Надо было к кузнецу заехать, заказать ему гвоздей, можно было и другое время выбрать, не в ночь, только другого времени ждать не по силам. Мартын продрог порядком, и, когда увидел в поредевших деревьях луговину с редкими копнами неубранной соломы, пустил лошадку свою шагом. Где-то брехнула собака, засветился в волоковом оконце огонек светца. Потянула жильем, теплым запахом навоза, дымком от печи.

Вдруг, лошадь всхрапнула, испугавшись чего-то. Никак, волк, — промелькнуло в голове. — Совсем страх потерял. — Нащупал нож за голенищем — нет, оставил в хате. Кто-то схватил коня под узцы, у Мартына холодом прошло по спине, от неожиданности слетел с коня, проехал по мокрой от дождя жесткой осенней траве, влетел в копну с соломой. Тучи на мгновение разошлись, и Мартын увидел в неярком свете крепкую фигуру.

— Вот леший лесной! Чего надо? — поднялся, отряхнул налипшую на порты мокрую солому. Перед ним стоял Егор. Посмотрели друг на друга, набычившись. Мартын хмыкнул, разлепил сжатые от боли в плече губы.

— Чего надо?

— Мартын, оставь Нюшу. Моя она, зразумей [73] Зразумей — пойми. ты! — Егор похлопал лошадку:

— Тпррру! Стой.

Мартын сердито дернул за уздцы, лошадь всхрапнула, мотнула головой.

— Она не лошадь. Девка, — одернул однорядку, потер ломившее тупой болью плечо.

— Она мне с детства люба. Сколько с ней хлебнули, когда в лесе прятались, Ждал, пока она вырастет, а тут ты. Жаних, явился — не запылился.

— Явился, а что мне? Тут уж судьба. Моя она. И мила она мне поболе. И я ей мил.

— Неправда твоя. Брешешь!

— Не брешу. Спытай у ей самой.

— Уезжай, Мартын. Нечего тебе тут делать. Моя она, — упрямо повторял Егор. Убеждать Мартына не хотелось. То, что его жизнь без Нюши и не жизнь вовсе, никакими словами не объяснить.

— Это мне нечего? Не тебе решать, Егорша. Я монастырь строю.

— Строй, только нечего к Андрею ездить без нужды. Чего повадился?

— У тебя точно не спрошу, куда ездить.

— Ну, не хочешь добром — будет худо.

— Гляди, Егорша, худо, так худо…

— Нюшенька, пойдем-ка ужинать. Твоих любимых блинов с творогом приготовила.

— Постой, бабушка… Дочитаю, тут совсем чуть-чуть осталось. Оказывается, Федор приехал в Смоленск строить стену в 1695 году, зимой, на Рождество, а до того он был в Болдинском монастыре?

— Возможно. В то время монастырь отстраивал мастер Терентий, Из летописи ясно, что помогал ему Мартын, сын Федора Коня, Более того, упоминается, что 30 июня 1591 ему было дано за полгода двенадцать алтын три деньги.

— Значит, и он там работал?

— Выходит так.

— Мастер Терентий тоже часто упоминается в летописи. В монастыре его уважали и любили.

— С чего ты взяла?

— Так ни о ком с такой заботой не упоминается. Обычно, основные записи касаются всяких хозяйственных вопросов для монастыря, а Терентию и зендянь лазорева куплена, и сапоги деланы и даже замок куплен к коробью.

— А Болдинский монастырь давно возник?

— Болдинскому монастырю без малого 500 лет. Он — древнейший на Смоленщине.

— Вот это да! Пятьсот лет!

— Верно. Так и наше Болдино. Основатель его — преподобный Герасим. 9 мая 1530 года им был освящен здесь первый деревянный Троицкий храм с приделом Сергия Радонежского.

— Бабушка, а что такое придел?

— Придел — это пристройка православного храма. Если два придела в храме — можно совершать две литургии, то есть воскресные службы. Раньше людей в храмах было очень много, все и не вмещались.

— А почему Болдинский?

— Да потому, что устроил Герасим монастырь около небольшой речушки, среди вековых дубов, от древнего названия которых «болда» и происходит название местности.

— А я раньше думала, что он с Пушкиным связан, помнишь, болдинская осень?

— Да, только у Александра Сергеевича свое Болдино. Дубов в России много, как ты понимаешь, так и Болдино не одно. Как и Березовок, Осиновок и других красивых названий, связанных с деревьями. Дерево — ведь это все для русского человека — и дом, и мебель, и посуда, и обувь.