Татьяна Харитонова - Задание на дом, или Реферат о Фёдоре Коне

— Эй, кормилицы, наговоритесь еще, целая неделя у вас будет. Мама, с чем пирожки?

— А с чем хочешь?

— С капустой хочу!

— Есть.

— И с картошкой!

— Есть.

— И с зеленым луком с яйцом!

— Есть.

— Ой, бабушка, да ты волшебница.

— Да уж. С вами это легко. Вы же все любите.

— Точно, все, что ты готовишь.

— Надоели полуфабрикаты?

— Ой, надоели. Хотим картох!

— И огурцов!

— И квасу твоего домашнего.

— Да не кричите наперегонки, руки мойте. Тимоша, полотенце есть там свежее, посмотри! — Тимоша помчался, распушив хвост, за гостями.

Осень щедро осыпала золотом Березовые рощицы. Яркие багряные пятна кленов испестрили зеленую зендянь [72] Зендянь — льняная ткань. леса. С пологих холмов открывались цветастые дали с темно-зелеными крапинами хвойных боров. Так прекрасна, так хороша была родная смоленская земля, что у Фёдора временами сладко замирало сердце, и далекая пышная краса Фрязии не вспоминалась райским садом. Отступали, уходили в прошлое его воспоминания, не будили сердце, не рвали душу на лоскуты. Стала забываться черноглазая Фабиа, любившая его беззаветно. И все же рвался он назад, ныло его сердце, терзаемое воспоминаниями о доме. Все здесь было чужое: костёлы, колющие небо острыми стрелами куполов, холодные камни зданий, пронизывающая до костей ночная сырость. Спасала работа. Он работал, как проклятый, пытаясь заглушить боль от разлуки. Барбарини, старый наставник его, уговаривал:

— Теодоро, что тебе в холодной Московии делать? Кто тебя там ждет? Царь больно жесток, не помилует. Оставайся. Да и Фабиа, дочь Барбарини, сердцем прикипела к русичу голубоглазому. Да и какая девица не засмотрится. Высок, строен, русые кудри ветром пахнут, глаза голубые, как небо весеннее. Ну, а в работе — пятерых заменит — силища. Да кроме работы ничего его сердце не занимало, уж как не старались, а Фёдор засобирался. Тут обоз с купцами подвернулся, с ними и возвращался в родные края.

— Проснулась?

— Да, бабушка, у тебя такая тишина! Можно спать до обеда! У нас слышно, как соседка просыпается справа, сосед умывается сверху, дети в сад собираются с воплями снизу. Никакого будильника не надо. А что так тихо?

— Снег выпал.

— Ой, конец ноября.

— Самое время. Поэтому и тишина. Первый снег всегда очень тихий, бесшумный. На цыпочках спускается на землю.

— Ой, бабушка, какая ты у меня поэтичная.

— Просто люблю очень зиму.

— Да уж помню. Папа уехал?

— Да, в шесть утра. Позавтракал. Ему на работу. Это у тебя каникулы.

— Знаешь, как я устала? Думала, не дождусь.

— Да когда же ты успела? Только первая четверть закончилась.

— Знаешь, как трудно в седьмом классе. Это тебе не шестой.

— Понятно. Не шестой. Ну, отдыхай, сил набирайся.

— Да что ты, бабушка. У меня куча дел. Реферат пишу.

— Какой реферат?

— Про Коня, только не говори, что по биологии.

— Про Федора?

— Про Федора, градостроителя.

— Молодец. Сама тему выбрала?

— Вместе с учительницей по истории.

— Анютка, у меня, кажется, для тебя что-то есть, я ведь собирала материал о Болдинском монастыре. А Федор ведь из наших мест, земляк.

— Да, бабушка, и фамилия у него Петров.

— А ведь правда, Нюша!

— Выходит, он наш предок?

— Возможно, детка, возможно…

Бабушка достала из книжного шкафа зеленую картонную папку, завязанную на белые ленточки-тесемки, положила ее на стол.

— Садись, чайку выпей, я тебе кашки сварила, гречневой, как ты любишь, с молоком. Позавтракай, а потом займемся твоим рефератом.

— Спасибо, ба! Ты мне про труд вчера говорила. Давай я тебе пол помою!

— Так мыла вчера, Нюша, перед вашим приездом всегда мою. Как Тимошка начинает намываться — так и я за тряпку.

— Ну, давай, еще что сделаю.

— Сделаешь, неделя длинная. — Бабушка перекладывала пожелтевшие странички. — Так, нашла, нашла, книгу Владимира Косточкина о Федоре Коне как-то мне давали, я выписки из нее делала, вот они в этой папке и сохранились.

— Покажи!

— А вот и письмо. — Бабушка бережно расправила листок. — Нюша, вот текст письма, которое Фёдору Коню дал Иван Фрязин — Иоганн Клеро, когда спасал его от суда.

— От какого суда, ба?

— Так он немца пристукнул, да так, что тот чуть жив остался.

— За что?

— Дом он ему построил. Всю душу вложил. Фёдор — мастер, все с душей да молитвой делал. Дом получился — загляденье. Наличники резные, конек на крыше белым лебедем выгнул шею, крыльцо узорчатое.