Николай Лугинов - По велению Чингисхана

Судя по полету стрел, и стрелки, и луки у них слабоваты, дальнобойность их ограничена, всего-то на сотню метров от стен, и это не прошло мимо внимания осаждающих. Некоторые из них даже ловили стрелы на излете, один получил легкую рану, у второго ранили коня. Из крепости же стреляли без передышки.

Это был плохой признак. Значит, скорее всего, там приняли решение не сдаваться без крови, сопротивляться.

Прискакали Савва с Батыем, причем сразу было видно, что сын илчи не очень ловок в верховой езде. И почему-то у него подавленный вид, без конца поправляет непослушные рыжие вихры.

– Что, встретился с отцом?

– Да, встретился…

– Ну, и ладно. Будьте здесь недалеко от меня, – сказал Аргас, не выспрашивая больше ничего.

А со стороны Ставки тем временем к крепости подъехали человек тридцать верховых, остановились на расстоянии полета стрелы, и Аргас приказал тут же отозвать нукеров ото рва.

Вскоре от вновь прибывших отделились три всадника, потрусили к крепости. Передний держал высоко над головой длинный шест со знаком илчи – пучком белого конского волоса. И, судя по разметавшимся на ветру рыжим волосам, в середине едет Хусейн в белых одеждах и на белом коне.

Ров оказался не таким уж глубоким, вода была лишь по пах лошадям. Перешли вброд, подъехали к воротам и долго о чем-то переговаривались со стражниками наверху, с подошедшим богато одетым вельможей. Наконец, открылась одна створка, всадников впустили внутрь и тут же захлопнули ворота.

Что-то слышалось оттуда, но невнятно, какая-то возня. Доносились отзвуки многих возмущенных голосов, криков.

– Если бы подъехать поближе, можно было б услышать, о чем кричат… – сказал Батый, приставив ладони к своим и без того оттопыренным ушам.

– Нельзя! Сейчас они следят за нами очень внимательно, так что не делайте лишних движений! – запретил Аргас.

Когда чего-то очень ждешь, знают все, даже и самый короткий промежуток времени кажется бесконечным. И все вокруг крепости напряженно ждали, когда же, наконец, откроются ворота и покажутся илчи, но они все не открывались. Голоса внутри начали затихать, а на стенах людей явно прибавилось. Савва, съежившись, словно от холода, не отводил взгляда от ворот, в которые въехал его отец, но они оставались пока недвижны.

А старый Аргас уже чувствовал неладное – словно какое-то зло обступало их со всех сторон, окружало, надвигалось неизвестной опасностью…

– Тьфу-тьфу… Нет, не надо бы, – бормотал он себе под нос, глядя в безоблачное небо. – Образумь всех нас, вышний Тэнгри! Лучше бы миром – и для них, и для нас… Пусть пройдет стороной беда, не родится горе…

Но нет, уже случилось – ибо давно спущена стрела с натянутой тетивы… И вдруг множество людей, не отрывавших от крепости глаз, разом ахнули:

– Ай-йыбы-ын!.. О-о, Небо!..

Над стеной на копье с окровавленным древком поднялась голова бедного Хусейна, и ветер трепал рыжие пряди волос… И тут же растворились ворота крепости, из них вылетели три коня – ошалевшие оттого, что поперек седел их были переброшены и привязаны три еще кровоточащих трупа… Обезумевшие, бросились через ров, одолели его, с паническим ржанием заметались по предполью крепости. И в ответ им завопили подоспевшие уйгуры, горюя о своих людях, сопровождавших Хусейна, кинулись ловить лошадей, крутя над головою арканы…

У бедного Саввы при виде головы отца смертельно побледнело лицо, он покачнулся. Аргас обнял мальчика за дрожащие плечи, прижал к своей груди…

– Поплачь, сынок, поплачь… Но стань таким же твердым и мужественным человеком, как твой отец! И не думай, что отец твой погиб нелепой, напрасной смертью… Нет, он открыл для вас с сестрой великую дорогу. Теперь вы стали нашими подопечными на всю жизнь, и Великий Хан наверняка назначит тебя правителем этих земель, этой крепости, таков наш обычай…

Судя по тому, как стремительно поскакали в разные стороны всадники с холма, на котором расположилась Ставка, там были отданы срочные распоряжения.

Первыми нахлынули плотными рядами в предполье крепости уйгуры, остановились у рва, на расстоянии полета стрел сарацинов. К тому времени в Сыгнахе сыграли боевую тревогу и вся стена наверху заполнилась вооруженными воинами, кто со щитами, а кто и без них. Стрелки с важным видом обстреливали стоящих через ров нукеров, но не могли их достать. А если и долетали редкие стрелы, уйгуры лихо ловили их щитами.

В это время лучники тойона Чулбу незаметно рассредоточились, просочились вперед между уйгурами, которые в ответ тоже обстреливали стоящих на стене людей и тоже не попадали, считай, хотя их-то стрелы вроде бы долетали. Весьма посредственными стрелками оказались союзники, толку от них в этом деле было мало.