Михаил Яснов - Рог Роланда и меч Гильома

— Вздор ты несешь, гонец! — разъярился Аррагон. — Стоит мне только позвать — и явится со всех сторон подмога. Какие там двадцать — двести тысяч войска придут меня защищать. И не меня, а Гильома ждет конец. Повесим мы его и его племянников, а Ним снова будет нашим!

Будь с Гильомом верный его Дюрандаль — уж понаделал бы вспыльчивый рыцарь бед; однако подавил он в душе гнев и только буркнул сквозь зубы:

— Нет, турок, вовек не владеть тебе Нимом! А с тобой я еще посчитаюсь!

Поднялся граф со скамьи и почтительно обратился к королю:

— Дозвольте увидеть мне принцессу! Король Тибо велел передать ей несколько слов в надежде, что она сменит гнев на милость и, когда он прибудет в Оранж, примет его как мужа.

— Совсем ума лишился мой дядя! — вздохнул Аррагон. — Он уже стар годами, а она юна и прекрасна!

И вот пошли трое гонцов по роскошным залам, мимо мраморных стен и колоннад, поднимались по прохладным лестницам и наконец, ведомые одним из слуг, оказались в большой башне Глорьетского дворца. На ее вершине был разбит обширный сад, росла в том саду высокая сосна — а в ее тени, на поляне, покрытой невиданными цветами, и нашли гости принцессу Орабль.

Граф только поглядел на нее — и понял, что не зря звало его сердце встретиться с принцессой, даже ценой смертельной опасности! Однако он себя сдержал и тихо произнес:

— Храни вас Бог, королевна!

— Садитесь, сударь, — просто ответила Орабль. — Садитесь и вы, добрые рыцари, — сказала она Гелену и Гильберу.

— Да здесь сущий рай! — воскликнул Гильом.

— Так бы и прожил тут всю жизнь! — добавил Гелен.

А Гильбер только вздохнул, вспомнив, сколько бедствий он претерпел рядом с этим чудесным садом, за толстой стеной темницы.

— Из каких земель вы пожаловали к нам, рыцари? — спросила принцесса.

Рассказал ей Гильом, откуда они якобы явились — и про короля Тибо, и про пленение их в Ниме.

— Вы видели Гильома! — не удержалась Орабль. — Расскажите же, кто он и почему прозван Железной Рукой?

— О госпожа, это несравненный воин, — ответил граф. — А его знаменитый меч даже великана рассечет надвое!

— Опасный он человек, — вздохнула Орабль. — Наверное, много у него владений, и будет счастлива та, которую он возьмет в жены.

В это время большой толпой пришли в сад сарацины — каждому хотелось поглядеть на гонцов, прибывших от самого короля Тибо, и расспросить их о жизни в дальних краях. И надо же такому случиться — оказался среди них один мавр по имени Салатре: угодил он к Гильому в плен, когда тот брал Ним. Однако удалось басурманину бежать — и теперь, признав в темнокожем гонце самого Гильома, а в одном из его попутчиков — графского племянника, юного Гелена, бросился он, ликуя в душе, прямо к Аррагону и закричал ему:

— Король! Милостив к нам Магомет — можете вы покрыть себя славой и отомстить тому, кто грозил мне казнью в несчастном городе Ниме! Знаете ли вы, государь, что это за гонцы? Один из них — Гильом Короткий Нос, от которого нам житья нету, юнец — это его племянник, третий же — тот самый французский маркграф, что провел у нас в плену три года, да недавно сбежал. Уверен я, государь, что неспроста они явились переодетыми и накрашенными чернью, а чтобы тайно ввести в Оранж свою рать!

— Докажи! — закричал Аррагон. — Докажи немедленно, а то шкуру спущу!

Тогда нечестивец Салатре стянул с себя парчовую рубаху и что есть силы хлестнул ею по лицу ничего не подозревавшего Гильома. Осыпалась с того подсохшая краска, и вновь посветлел он ликом.

Оторопел барон, а Аррагон вскочил с места и сказал, не скрывая ярости:

— Вот и кончились твои дни, Гильом, — опознан ты моим слугой, напрасно ты пробирался к нам за Рону. Клянусь Магометом, будешь ты сегодня же сожжен, а прах твой мы развеем с самой высокой нашей башни!

Побагровел Гильом от гнева, испугался Гелен, приуныл Гильбер, — оказаться бы им сейчас дома, в Ниме или Париже. Да нет — лицом к лицу с ними стоят сарацины, и нет ни секунды, чтобы решить, как выбраться из этой западни. Тогда, не раздумывал, схватил Гильом одно из поленьев, что были приготовлены для очага, взметнул его над головой и одним ударом расколол череп Салатре.

— Монжуа! — закричал граф. — Монжуа, бароны! Рази врагов!

Бросился он с поленом наперевес в самую гущу язычников и стал крушить их направо и налево. Не раздумывали и его сообщники. Гильбер тут же проткнул своим дорожным посохом ближайшего нехристя, а соседу его переломил хребет — так, что тот мертвым отлетел прямо к дворцовой стене.