Анатолий Мариенгоф - Екатерина

— Решения нужно брать, ваше высочество, — сказал Михаила Воронцов, подписавший вместе с лекарем Лестоком, по доверию Елисаветы, секретную бумагу к стокгольмскому кабинету.

— Тяжко. Ум у меня, Михайла Ларивонович, в расстройствах.

— А мешкать неможно. Наутрие будет опубликован приказ, чтобы всем полкам гвардии быть готову к выступлению в Финляндию против шведа.

— Знаю, — сказала Елисавета.

— Вот и уйдут воины, не оказав вам, матушка, благодарности за похлебство.

— Знаю.

— Долго ли над Россией править Анне Леопольдовне с иноземщиками? Решайся, матушка. Пожалей себя и отечество.

— Как Господь!

Рыжие конские хвосты, казалось, разбрасывали в ночи пламя, и копыта высекали пламя из белой земли.

Елисавета боялась, что она «не изрядно одарила гвардейцев» и что в нужный час они не пойдут на Зимний императорский дом. Но казна ее была пуста, а французский посол выдал на свержение иноземного правления вместо пятнадцати тысяч, просимых дочерью Петра, всего две, да и то, как стало известно, занял их у одного чиновника своего посольства, обыгравшего в карты какого-то немца.

— А как скажешь, Михайла Ларивонович, пойдут гвардейцы?

— За гренадерскую роту Преображенского полка голову кладу, — сказал камер-юнкер, — они у меня вторую неделю из питейных домов не выходят.

И, спохватившись, добавил в строгости:

— За отечество, за дочь своего Творца (так в гвардейских полках называли Петра), и чтоб иноземщикам земля была пухом, готовы пролить кровь свою.

Версаль.

— Ваше величество, маркиз Шетарди надеется повернуть Россию в сторону интересов Франции. Для того, по мнению господина посланника, всеми способами должна быть проложена дорога к трону принцессе Елисавете. Став императрицей, она доверится русским и перенесет столицу в Москву. Граф Остерман взойдет на эшафот. Русские вельможи от интересов государственных обратятся к заботам о своих поместьях, к делам хозяйственным. В этом их прирожденная склонность. Морские силы будут преображены. Россия, ваше величество, мало-помалу вернется к старине, и Франция освободится от могущественного врага. Принцесса Елисавета ненавидит англичан. Торговые выгоды России ставили ее в зависимость от Англии. С помощью Божией на развалинах английской коммерции ваше величество утвердит французскую.

Так министр изложил перед королем содержание депеши, полученной из Петербурга.

Господин Шетарди и господин Финч, не сходясь в политических интересах, сходились, и не редко, во вкусах и мнениях.

«Большая часть дворян — закоренелые русские; только принуждение и насилие могут воспрепятствовать им возвратиться к их старинным обычаям. Между ними нет ни одного, который не желал бы видеть Петербург провалившимся на дно морское и все завоеванные у шведов провинции отошедшими к черту, лишь бы только иметь возможность возвратиться в Москву; где, вблизи своих поместий, они могли бы жить с наибольшею роскошью и с меньшими издержками» — писал в Лондон из Петербурга английский посланник 21 июня 1741 года.

Около полуночи явился Михаила Воронцов с пятью гренадерами лейб-гвардии Преображенского полка.

— Пришли, — сказал медикус Лесток.

— Слышу, — глухо откликнулась цесаревна.

— Дожидают в антикамере.

— Знаю. Не вяжись ты ко мне, ради Господа!

— Поспешай, ваше величество.

В сенцах брехали псы. Елисавета с белыми губами вышла к гренадерам.

— Дети мои, — сказала она верзилам в больших шапках из черной пумповой кожи, — так как же, не попятимся? Ретирады не будет?

Губы ее дрожали.

— Спасем отечество, дети мои? Прогоним иноземщиков?

Слезы прыснули из ее глаз, посеревших в эту ночь от страха.

Верзилы в шапках из черной пумповой кожи взревели:

— Спасем отечество!

— Прогоним иноземщиков!

— Веди, матушка!

В антикамере завоняло перегаром, редичным рыгом, простой кожей.

Елисавета вышла в соседний покоец и там, как скошенная, обрушилась перед иконой Христа Благословляющего.

— Пущай поговорит с Господом Иисусом Христом, — сказал гренадер с перерубленной бровью.

— Пущай поговорит, — сказали и остальные. Воронцов вывел верзил в сенцы. Псы, расчухав знакомцев, завиляли хвостами. Лекарь Лесток принес вина, закусок и сладких заедок.

Чарка пошла кругом.

Верзилы крякали, чавкали, рыгали.

Двор у цесаревны был не густой, гость не частый, столы малые. К поставцу же ее выдавалось водок на месяц 44 ведра с полукружкою и ⅛ кружки, вина 68 ведр, 2 кружки с четвертью, пива 538 ведр и полторы кружки.