Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

Он уставился на доску.

— Да, вы правы, — согласился Глебов.

— Не так давно, — продолжил Ульянов, — мы с Надеждой Константиновной взбирались на Салэв [31] Прим. автора: гора близ Женевы. встречать восход солнца. Компаньонами нам оказались двое рабочих, на вершине горы от нас отделившихся. Спускаясь с горы, мы их опять встретили и спрашиваем: не правда ли, восход солнца был очень красив? Они отвечают: «К сожалению, ничего не видали, весь день до этого работали, устали, в ожидании восхода солнца прилегли немного отдохнуть, да и проспа-ли». Часто вот говорят о воспоминаниях детства и их идеализации. Такое явление имеет место главным образом среди состоятельных классов общества. У меня, по-видимому, и у вас, сохраняются весьма приятные воспоминания о детстве.

Алексей кивнул.

— Жили мы в тепле, голода не знали, были окружены всякими культурными заботами, книгами, музыкой, развлечениями, прогулками. Но ведь этого нельзя сказать о детях рабочих и крестьян. Какие приятные воспоминания о детстве может сохранить крестьянский мальчуган, которого чуть ли не в шесть лет заставляют нести тяжелую работу вроде полки?

— Согласен. — Глебов сделал ход.

Ульянов быстро переставил королеву:

— Шах. И мат!

Алексей посмотрел на расположение фигур:

— Да, несомненно. Поздравляю.

Он взглянул на часы:

— Довольно поздно. Позвольте откланяться.

— Нет, не позволю. Определенно решено — вы заночуете у нас. Наденька приготовила для вас комнату. Она ведь знает, что если уж сели за шахматы — то глядишь, игра пойдет и за полночь.

Глебов попытался возразить.

— И не возражайте. Ничего не хочу слушать. Вы сегодня мне жизнь спасли, а я не могу вам отплатить гостеприимством.

— Чувствую себя так — будто изменил ход истории — не мира, но хотя бы государства, — пошутил Глебов.

Ульянов громко рассмеялся, хотел было что-то сказать, но слова не шли, а на глаза выступили слезы. Смех его был столь же заразительным, что вошедшая Крупская, некоторое время постояв, тоже рассмеялась.

Улыбнулся и Глебов.

— Кто знает, может быть, вы и правы, — наконец произнес Ульянов. — Надежда Константиновна, как там комната?

— Готова.

Ульянов повернулся к Алексею:

— Не желаете еще партийку перед сном?

— Раз такое дело, и я остаюсь, почему же не отыграться.

— Не бросайте слов на ветер.

Было еще раннее утро, когда Глебов проснувшись, открыл глаза и осмотрелся, не сразу вспомнив, где он. И удивляться тому не было причин — во сне ему привиделся Петербург и Лиза — и все это было как наяву. Алексей потер глаза, отгоняя ночное видение супруги, и взглянул на часы с кукушкой. Без десяти шесть. Он поискал взглядом свою одежду — она была аккуратно свешана на стуле — хозяйки дома почистили и погладили ее, пока он спал. Одевшись, Глебов спустился вниз.

Ульянов уже не спал, несмотря на то, что просидели они за шахматами за полночь, при том Глебов проиграл со счетом 2:1.

В небольшой комнате — кабинете, полуголый, Ульянов проделывал разные гимнастические упражнения: то разводил и вращал руками, приседал, то сгибал корпус, касаясь пола пальцами вытянутых рук. Судя по подтянутой фигуре, он действительно был в хорошей форме.

— Доброе утро, — поприветствовал его Алексей. Ульянов обернулся, но продолжил упражняться:

— Доброе. Немного обождите, скоро я закончу.

Спустя несколько минут, Ульянов, натягивая рубаху, без обиняков разъяснил:

— Эту систему упражнений я сам себе установил уже много лет и выполняю каждый день. Не гимнастирую только, когда, работая ночью, чувствую себя утром усталым. В этом случае, как показал опыт, гимнастика не рассеивает усталость, а ее увеличивает. Да и вы, я вижу, тоже в прекрасной физической форме. Вчера вы так ловко вытянули меня из пропасти, а потом, попав в такую передрягу с водопадом, так быстро оправились — все это говорит о том, что вы поддерживаете форму.

— Да, это так, — согласился Глебов. — Есть набор упражнений, которым меня в детстве обучил доктор Краевский [32] Прим. автора: Развитие атлетики в России было неразрывно связано с деятельностью петербургского врача В. Ф. Краевского, основавшего в 1885 г. первый в России «Кружок любителей атлетики». Школу Краевского прошли известные всему миру атлеты В. А. Пытлясинский и Георг Гаккен-шмидт («Русский лев») — неоднократный чемпион мира среди профессионалов. .

— «Отец русской атлетики»? — удивился Ульянов. — Вы занимались в его атлетическом кр-ружке? Вам несказанно повезло.