Ринат Валиуллин - Алмазы для Бульварного кольца

Как только он, поприветствовав кубинца-охранника, закрыл за спиной ворота военной миссии, его тут же окликнул дежурный офицер:

– Хайдаров, тебе Коновалов передал, чтоб перед бухгалтерией зашел в кабинет к начфину. Что-то он от тебя хочет.

На вопрос Олега, зачем, дежурный лишь пожал плечами, добавив, что Боб с Главным улетели в командировку.

Протасов сидел в своем заваленном бумажными папками кабинете и, несмотря на исправно работавший кондиционер, периодически вытирал лысеющий лоб носовым платком:

– Ну, Хайдаров, я тебя слушаю, – вместо приветствия произнес подполковник. Его красное лицо, вероятно, с глубокого похмелья, еще не восстановило естественный цвет. На лбу проступали капельки пота, рядом со столом на подоконнике Олег заметил початую банку финского пива.

– Не понимаю, о чем вы, товарищ подполковник, – и вправду недоумевая, парировал Олег.

Протасов взял из кипы бумажных папок верхнюю, раскрыл ее и начал читать:

– Из донесения сотрудника военной миссии СССР при Народной Республике Ангола, фамилию опустим. – Он выразительно взглянул на переводчика, криво улыбнувшись. – «Хайдаров Олег Тимурович во время работы с экипажем АН-12 из города Запорожье был неоднократно замечен мной при успешной продаже местному населению дефицитных спиртных напитков иностранного производства с целью получения в обмен местной валюты по спекулятивной цене и в обход официально установленного курса…». Это, как говорится, документ, между прочим, конкретный, дальше некуда! И статья за валютные операции у нас на родине, которую ты здесь распродаешь направо-налево, тоже вполне себе конкретная, восемьдесят восьмая УК РСФСР. Ее еще «бабочкой» называют. Не слыхал? От трех лет и до бесконечности. До смертной казни! [32] Статья «Нарушение правил о валютных операциях» была отменена в 1994 году. В 60-е годы за приобретение и продажу иностранной валюты в особо крупных размерах могли расстрелять.

– Я, товарищ Протасов, родиной не торгую, а от иностранных спиртных напитков стараюсь избавиться как от чуждого советскому человеку продукта. – Олег пытался отшутиться, однако с первых слов подполковника понял, что тот настроен более чем серьезно.

– Так, значит, ты признаешь факт валютной спекуляции?! – Протасов, сидевший за столом, подался вперед, будто желая весом своего обрюзгшего тела выдавить из Олега признание.

– Факт дружеской безвозмездной помощи ангольским товарищам, а также нашим кубинским друзьям-интернационалистам, конечно, признаю: в стране голод, война, постоянный стресс. Людям нужно иногда расслабиться, а мне не жалко.

– Ишь ты, как завернул! – Протасов замотал головой, как будто этим жестом хотел разом развеять хлипкие аргументы переводчика. – Деда Мороза из себя строишь, благодетеля?!

– Никак нет, товарищ подполковник. – Хайдаров, казалось, немного утвердился в своей придуманной тут же на ходу версии и продолжил. – Вот рядом с нашим отрядом, в соседнем подъезде живут кубинские летчики МИГ-17. Они ведь не как мы грузы всякие там возим, а летают бомбить унитовцев. И по ним, конечно, стреляют в ответ. Спасает только то, что они всегда держат нужную высоту. Вот их радист ко мне на днях подошел: руки дрожат, лицо бледное, никак не успокоится. Говорит, летали в район Луэны, на северо-восток, так он под собой в иллюминатор видел вспышки на земле от выстрелов по ним из ПЗРК. Говорит, дай что-нибудь выпить, нам с ребятами стресс снять. Так как мне ему после этого не подарить бутылку «Московской»? У нас целый магазин в миссии для этого добра есть, а у них – ничего, как хочешь, так и выкручивайся! И о каких деньгах может идти речь: они же нам как братья, к тому же социально близкие, кубинский пролетариат и крестьянство?! – Олег чувствовал, как входит в раж и уже сам верит всему, что говорит. Хотя своему кубинскому другу Хуану, радисту, он и правда пару раз дарил какое-нибудь алкогольное питье, хорошо понимая, что ребятам иногда приходится совсем не сладко.

– Ты заливай, да знай меру! – Протасов строго посмотрел на переводчика, давая понять, что на этом этапе разговор окончен. – Ехай-ка ты к себе в отряд, а завтра чтобы принес мне подробную объяснительную про все свои торговые дела. Я тут списочек твоих подвигов составил, с датами и местом. По каждому и отчитаешься. А двадцать шестого числа к половине одиннадцатого снова подгребай ко мне в кабинет, и мы решим, куда ты отсюда поедешь – домой или, как говорится, «в места не столь отдаленные». Еще наш особист, может, подъедет: у него к тебе тоже вопросы накопились – про унитовский плен и про твои тамошние геройства…