Джеральд Гордон - Да сгинет день...

— Вы, видимо, очень беспокоитесь об этом? — ласково улыбнулся Гундт.

Джордж кивнул и опустил голову.

— Ну, ну, — сказал хозяин, потирая руки. — Новости, мне кажется, хорошие. На следующей неделе все выяснится. Другие члены школьной комиссии такого же мнения, как и я. Да, все будет в порядке. Энтони сможет поступить в стормхокскую среднюю школу.

Джордж с чувством пожал ему руку.

— Я надеюсь, что никаких препятствий не возникнет. Бедняжка Мэри очень волнуется. Мы даже подумать не можем с том, чтобы послать его в приходскую школу для цветных детей.

— Что вы! — запротестовал Гундт. — Энтони в школе для цветных! Нет, нет!

Мэри сидела за шитьем, когда раздался стук в дверь. Она отворила и удивилась, увидев перед собой Гундта. Первой ее мыслью было — не случилось ли что-нибудь с Джорджем? Но мистер Гундт улыбался, показывая при этом свои желтые зубы. С таинственным видом, который так не вязался с его обычной надменностью, он огляделся вокруг, затем быстро вошел и прикрыл дверь.

— Доброе утро, Мэри.— Он сел, и ветхий стул затрещал под ним.

Гундт оглядел скромную обстановку комнаты. — У вас здесь очень уютно, — заметил он.

Мэри недоумевала, что могло явиться причиной его визита.

— А где же сын? — спросил Гундт.

— Играет с ребятишками.

— С ребятишками? И скоро он придет?

— Примерно через час.

— Прекрасный мальчуган! Я пришел поговорить с вами о нем.

— Я вас слушаю, мистер Гундт.

Гундт все с той же улыбкой смотрел на нее. Какой изящный изгиб черных шелковистых бровей! Если немного наклониться вперед, можно провести по ним пальцем. Он с нескрываемой жадностью, почти с вожделением уставился на ее грудь.

Легкий румянец окрасил смуглые щеки Мэри.

— Вам хочется, чтобы Энтони поступил в стормхокскую школу, не так ли?

— О да, мистер Гундт.

Мэри знала, что Гундт является председателем школьной комиссии и что большинство ее членов так или иначе связано с ним финансовыми отношениями.

Сердце ее затрепетало, она с мольбой посмотрела ему в глаза.

— Так вот, ничего из этого не выйдет. Он цветной. Школа не принимает цветных детей.

Гундт сидел неподвижно словно идол, сложив на коленях руки. Рот его открывался и закрывался, резко — точно удары хлыста по арене цирка — отчеканивая каждое слово. От каждого такого удара, казалось, дрожал дом.

— О, мистер Гундт, неужели... Неужели вы не можете?.. — Она замолчала, но губы ее беззвучно шевелились.

Неукротимое желание овладело Гундтом, он весь дрожал от возбуждения. Мохнатые брови нервно подергивались под коротко остриженными волосами.

— Мне крайне жаль вас, бедная Мэри, — хрипло произнес Гундт — Я понимаю, как это тяжело. — Он встал. — Энтони пойдет в школу для цветных. Он будет жить, как цветной. — Гундт направился к двери. — Очень обидно, ведь кожа у него совсем белая. Мальчик всюду мог бы сойти за белого.

— О, мистер Гундт, не уходите! — Мэри подбежала к нему и схватила его за руку. — Неужели вы не можете помочь? О, прошу вас, прошу! — Она заплакала.

Гундт внезапно нагнулся и рывком подхватил ее на руки.

— Я многое могу сделать, — сказал он изменившимся, глухим голосом и прижался губами к ее губам. Жесткие светлые усы укололи ее. Она тщетно пыталась кричать — он закрыл ей рот поцелуем.

Гундт понес ее в спальню. Лицо у него покраснело, глаза налились кровью. В его сильных руках Мэри чувствовала себя слабой, как ребенок. Она хотела позвать на помощь.

— Сын, сын, не забывайте о сыне, — сдавленным голосом произнес Гундт.

Он бросил Мэри на кровать и начал срывать с нее одежду.

Энтони бежал вперед и нетерпеливо тащил отца за руку. Каштановые локоны падали ему на лоб.

На спине у него болтался новый кожаный ранец, который накануне купила мать. Книг в нем еще не было.

— Папа, не надо каждый день провожать меня в шкфлу, — попросил он.

— Почему?

— Другие мальчики ходят сами.

— Да ты у меня совсем большой стал, как я погляжу! Хорошо, сынок.

— А учитель будет бить меня палкой?

— Только если ты провинишься.

Они подошли к зданию школы.

В приготовительном классе, где Энтони предстояло учиться, Джордж постарался пустить в ход все свои чары. Ему хотелось дать понять учительнице, что он настоящий англичанин.

В короткой беседе с ней он к месту припомнил свои «добрые школьные годы» в Лондоне, «штудирование наук» в Оксфорде.

Все это произвело должное впечатление на учительницу мисс Нидхем.