Александр Токовенко - Тайна староверского золота

Тигр зло играл хвостом. Но молитва придала смелости человеку, и он обратился к зверю:

- Ты, как и я, творение Божие, и не лежит между нами вражда. Знаю, знаю, что ты хозяин просторов таежных, что на твою тропу ступила нога моя. Но нет у меня злых помыслов, спешу я к братьям и сестрам с Божьим словом. Прошу тебя, дай пройти.

Тигр, казалось, внимательно слушал, не двигаясь, только пожирал глазами двуногое существо, нарушившее его владения. А старик продолжал увещевать:

- Милый, давай разойдемся миром. Смерти я не боюсь, она без Бога не вольна, но еще много дел у меня на земле.

Время словно застыло. Зверь сидел на тропе, но уже не столь резво бил толстым хвостищем. Странник возносил к Богу молитвы и снова обращался к огромному желто-полосатому коту:

- Не думаю, что князь тьмы наслал тебя. Ты убиваешь только для того, чтоб голод утолить свой. На что тебе старческая плоть моя? Не проливай человеческой крови и пропусти меня…

Наконец тигр зевнул, обнажив глубокую черно-красную пасть и длиннющие острые клыки, мягко поднялся на лапы и лениво ушел в заросли. Старик постоял еще довольно долгое время, а потом осторожно пошел вперед, вслух благодаря Бога за заступничество:

- Если бы не ты, Господи, не спасся бы я. Вот такие хищные твари и терзали по злой воле Неронов первых христиан, праотцев наших.

Пройдя версты три, путник вышел из хвойной полутьмы в долину, занятую березовыми рощами. Молоком блестели стволы деревьев, весело шептались яркой листвой их кроны. Радостно стало на душе старика в хороводах красавиц в белых невестиных платьях. Он улыбнулся, разгладил огненную бороду. «Истинно говорят: в сосновом бору хочется молиться, в пихтовом лесу - повеситься, а в березовом - плясать», - подумал он и снова запел о прекрасной пустыне-раине. Это лишь для вконец обмирщившихся да зачерствевших в науках людей пустыня - обязательно бесплодные, безводные песчаные пустоши, но для верующего человека - всякое уединенное место, где никто не мешает возносить молитвы, постигать Бога, спасать душу праведной жизнью и трудными подвигами во имя Вседержителя. Тропа раздвинулась, стала шире и ровней. Чуть поодаль над земным березовым верхом открылась черная громадная скала.

- Хоть и недоброе имя твое - Леший клык, - пробормотал странник, - но сейчас для меня знак хороший.

Предвидя близкое жилье, он заторопился. Вот и завершен еще один переход, хоть и повстречался зверюга, но Бог не выдал, все кончилось благополучно. И тут же услышал грозное:

- А ну стой, а то стрелять буду!

Из-за кустов вышли двое с винтовками. Хмурые лица, глаза пронзительные, недобрые. По внешнему виду (гимнастерки, форменные штаны, сапоги) - какие-то ратные люди.

- Кто такой? Зачем здесь болтаешься?

Странник не оробел: в тайге он встречал всякий люд и всегда расходился с ним миром.

- Зовусь старец Варнава, а иду к братьям по староотеческой вере в хутор Медянки. Меня там знают, - ответствовал им доброжелательно.

- В Медянки, говоришь? Странно, странно, что потянуло тебя туда именно в эту пору, - проговорил, видимо, главный и приказал напарнику: - Веди его к Охрименко, очень уж подозрительная личность. Может, лазутчик.

Второй толкнул старика прикладом в спину.

- Иди впереди и не балуй. Не таких пуля догоняла.

- Не хлопочи, мил человече, зря, - ответил смиренно путник. - Крыл не имею, на небо не улечу, а в землю путь близок.

Вскоре Варнава стоял перед сидящим около землянки каким-то командиром. Кругом по уютной впадине, с трех сторон обступленной сопками, ходили и бегали расторопные солдаты. Многие копали норы в крутых боках крутой горы, другие скатывали вниз свежесрубленные лесины. «Надолго устраиваются», - определил пленник.

Широкомордый, c обличьем, попорченным оспой, Охрименко допрос вел грубо и крикливо:

- И это документ?! Ты мне НКВДэвское прикрытие не суй. Лучше сразу сознавайся, зачем сюда заслан. Кому служишь? Какое получил задание?

В руках унтера маячила справка, из которой следовало, что податель сего свидетельства, Иван Евдокимович Калитин, уполномочен Райпо вести переговоры с жителями района о закупке сельхозпродукции. Такую бумажку сочинил для Варнавы знакомый единоверец, служащий в кооперации, на тот случай, если какой-нибудь придирчивый милиционер остановит Христова трудника на путях его. Фамилия и имя в справке были правильные: так звался в миру бродячий наставник в Божьем учении.

- Никому не служу кроме Господа и наших общин староотеческой веры, - оправдывался старче. - Да я сам страдалец от нынешней власти - шесть лет в Соловецком лагере плоты вязал. Так-то вот, мил человек.