Борис Костюковский - И нет счастливее судьбы - Повесть о Я. М. Свердлове

— Удобно, — объяснил Владимир Ильич. — К тому же на чердак не всякий догадается заглянуть. И, кроме того, я иногда забираюсь в баньку возле озера. Там и вовсе роскошно. А главное — прохладно, отменно работается.

— Роскошно-то роскошно, да надо уезжать. В Сестрорецк прибыл карательный отряд, и думаю, что не на отдых.

— Я тоже так полагаю. Что ж, днями переберёмся за озеро. Главное, чтоб была возможность писать, писать и ещё раз писать.

— Мы получили ваши работы через Выборгский райком. Срочно печатаем их в «Рабочем пути».

— Это сейчас необходимо. Прежде всего нужно определиться с лозунгом «Вся власть Советам!». Моя работа «К лозунгам» именно этому и посвящена. А теперь рассказывайте, как идёт подготовка к съезду партии...

Они говорили долго. Владимир Ильич поделился с Яковом Михайловичем своим мнением о политическом отчёте ЦК на съезде.

— Как договорились, я подготовил тезисы для этого отчёта, — сказал Ленин. — И переслал их Сталину. Вы уже ознакомились с ними?

— Внимательно прочитал, Владимир Ильич, и во всём с вами согласен.

Свердлов рассказал Ленину о том, в каком положении доклад по организационным вопросам.

Уже вечером, прощаясь, Яков Михайлович сказал:

— Перебирайтесь скорее за озеро, Владимир Ильич. А я при первой возможности появлюсь здесь снова.

— Жду вас, Яков Михайлович. Передайте мой привет Клавдии Тимофеевне. И ещё. Повидайте, пожалуйста, Надежду Константиновну и скажите, что нет никаких оснований для беспокойства обо мне. Положительно никаких.

В Оргбюро по подготовке к съезду поступали всё новые и новые сообщения. Наиболее важные и интересные Свердлов переправлял в Разлив Владимиру Ильичу. Избрав его своим первым делегатом на съезд, уральцы писали, что целиком и полностью согласны с ленинской политической линией, протестовали против «грязного похода на Ленина, предпринятого буржуазией, Временным правительством и партиями соглашательского большинства...». И путиловцы, и скороходовцы, и трубочники, и все 13 полков 1-й армии выражали единое настроение, единую мысль: «Ленинские идеи послужат основанием для всех работ съезда».

...Двухэтажное здание на Большом Сампсониевском проспекте с массивной сводчатой аркой мало чем отличалось от многих других, находящихся рядом. Оно не привлекало к себе внимание, и, хотя съезд партии собирался полулегально, это во многом определило выбор помещения для заседаний.

Всего через двадцать три дня после июльской демонстрации открылся съезд. Шестой... Первый после выхода партии из подполья. Первый после свержения царизма. И второй, который происходит в России...

Почти всех делегатов съезда Свердлов знал лично. Филипп Голощёкин — от Екатеринбурга; Андрей Бубнов — от Иваново-Вознесенска; Алёша Джапаридзе — от Баку; Клим Ворошилов — от Луганска; Емельян Ярославский — от Москвы; Михаил Васильев-Южин — от Саратова... У каждого за плечами и опыт революционной борьбы, и ссылки, и тюрьмы.

Ещё накануне, на заседании Организационного бюро, было решено, что съезд откроет один из старейших его делегатов — Михаил Степанович Ольминский. А после того как избрали президиум в составе Свердлова, Ольминского, Ломова, Юренева и Сталина, делегат Бокий предложил выбрать почётным председателем съезда Владимира Ильича Ленина.

И понятно: Ленин, его мысли, его сердце — здесь, на съезде, и это почти физически чувствовали делегаты. Кто вечером поедет к Ильичу, чтобы рассказать ему о первом дне работы съезда? С каким бы наслаждением махнул в Разлив Свердлов, но это невозможно. Сейчас ему немыслимо отлучаться из Питера даже на час, ведь неизвестно, как здесь всё сложится. Десятки дел возникают по ходу съезда, и все неотложные.

Керенский был вне себя: несмотря на принятые самые жёсткие меры, извольте — съезд начал работу. А Ульянов-Ленин выскользнул из расставленных вокруг него сетей и находится где-то вблизи, почти на глазах, словно прикрытый шапкой-невидимкой. Он держит в своих руках весь большевистский механизм, из-под его пера одна за другой выходят статьи.

Премьер про себя рассуждал: «Если бы у меня были настоящие люди, настоящие помощники, а не болтуны... Министр внутренних дел Никитин, наделённый властью, имеющий в своём распоряжении сотни, тысячи людей, не смог выследить и арестовать одного-единственного человека! Чего же он стоит со всеми своими филёрами, агентами и прочими? Недели две тому назад он расхвастался, что не позднее 7 июля (какая точность!) пошлёт казаков на Широкую улицу, чтобы не арестовать, а убить Ульянова. И что же? Хвастовство, беспардонное хвастовство. Ульянова на Широкой не оказалось. Живёт и действует! Живёт и будоражит всё вокруг. Даже войска выбиваются из повиновения. Даже там разносится отрава большевизма. Пока дебатируется вопрос, явится ли Ульянов на суд, большевики открыли свой партийный съезд. И кто там верховодит? Конечно же, Ульянов. Вот тебе и явка в суд. Нет, не мы его, а он этим съездом вызывающе пытается судить нас. Какая прекрасная возможность захлопнуть весь съезд, со всеми вожаками, с Ульяновым — арестовать и баста! Как легко можно было бы вздохнуть после этого!»