Борис Костюковский - И нет счастливее судьбы - Повесть о Я. М. Свердлове

Он не ждал ответа сына, и Яков нежно, как в детстве, улыбнулся отцу.

В канавинской аптеке сменился хозяин. Зак не объяснил, почему он продаёт заведение — скорее всего он решил уехать из Нижнего.

Привыкшие к доброму отношению работники сразу же ощутили перемены. Новому хозяину установившиеся порядки не понравились. Зака мало заботило, о чём говорят, что читают в аптеке, — лишь бы дело выполняли добросовестно. Порошки развешаны, микстуры и другие снадобья разлиты по бутылкам, в аптеке прибрано — значит, всё в порядке.

Новый хозяин увеличил рабочий день до двенадцати часов, да к тому же снизил жалованье.

Работники аптеки молчали: что делать?

— Протестую! — неожиданно для всех заявил Яков. — Мы привыкли здесь к другому, человеческому отношению.

— Я никого не держу, — спокойно сказал хозяин. — Скатертью дорога. На твоё место найдётся сколько угодно желающих. — И наклонил голову, словно приготовился бодаться.

Не хотелось Якову покидать Канавино. У него наладились настоящие дела и новые связи.

Хотя он по-прежнему старался не пропускать занятий в ученическом кружке, Мияковский посоветовал ему чаще бывать на сходках, посещать общественные библиотеки, участвовать в работе различных легальных просветительных организаций — общества распространения начального образования, секции гигиены воспитания и образования...

Когда Яков вошёл в библиотеку Всесословного клуба, там было многолюдно и шумно. Невысокого роста темноволосая женщина пыталась успокоить посетителей. На ней была чёрная, с высоким воротником кофта, расшитая сверху донизу белыми зигзагообразными линиями.

— Господа, прошу вас, здесь ведь не дискуссионный клуб.

Яков сразу уловил суть спора. Ну конечно же, опять по поводу нашумевшей статьи Максима Горького.

Яков тоже читал его фельетон «О „размагниченном“ интеллигенте», напечатанном в «Нижегородском листке». Фельетон этот был вызван очерком Н. Рубакина.

Интеллигент, переписка с которым, как сообщал Рубакин, дала ему материал для статьи, сравнивал себя с мягким железом, «которое обладает способностью быстро приобретать магнитные свойства и так же быстро терять их... Друг мой! Я это самое мягкое железо и есть! Но разве я не способен и теперь стать снова магнитом? Ей-богу, способен! Пропусти только живые токи вокруг меня — и сила во мне тотчас явится. Вот когда я был студентом, этих токов вокруг меня было сколько угодно... Я верю в их благотворность и силу по-прежнему. Ни в одном пункте своих убеждений я не раскаялся и не изменил им. Я только размагнитился, иначе сказать — настроение потерял ».

Рубакин даже процитировал песенку «размагниченного интеллигента», которая заканчивалась так:

Какой-то полный, с лоснящимся лицом мужчина, вытирая платком лысину, требовал «подать сюда Горького»:

— Я покажу ему, что он босяком был, босяком и останется. Нас тысячи, «размагниченных», и, слава богу, иначе нельзя было б жить...

— Нет, ты можешь не соглашаться с такими людьми. Дело твоё, я либерал, я всё допускаю, — говорил обиженно другой, в пенсне, с коротенькими усиками. — Но почему они должны умереть? Это жестоко. Это несправедливо. Вы только послушайте: «Умирай скорее и физически, ибо „всё что мог, ты уже совершил“». Это чёрт знает что такое. Это же призыв к революции!

— Именно-с, — вторил ему лоснящийся господин. — Именно-с. А разве это не угроза? «Жизнь неустанно растёт и вширь, и вглубь, и нет сил, которые могли бы остановить рост её...» Знаем мы литератора Пешкова, знаем, о каких силах он говорит!

Женщина в чёрной кофточке, видимо библиотекарь, тщетно пыталась установить тишину.

— Пожалуйста, не мешайте читателям. Тише.

— Нет! — воскликнул Свердлов. — Почему же «тише». Статья Горького как раз и направлена против тишины.

— Это ещё что за мальчишка?

— Ну конечно, теперь и дети могут поучать. Они ведь ещё не размагничены. Ха-ха-ха!

Но Якова уже нельзя было остановить.

— Да, Максим Горький против тишины. Против тихого болота, в котором черти водятся. Смотрите, как намагнитились «размагниченные» интеллигенты. Нет, не добрые токи их намагнитили, а то, что ковырнул Горький их тихое болото и полетели вверх пузыри, выдыхая зловоние. Их покой, видите ли, нарушили, обывателя потревожили. Так не воображайте, что вы ещё живы! Вы давно уже похоронили себя заживо.