Борис Шелепов - Их было трое

Не следует думать, что командование 1-й гвардейской КМГ и ее войска брали противника «на ура» и командиры соединений, подражая И. А. Плиеву, всякий раз лично водили солдат в атаку.

Плиев имел при себе сильную оперативную группу, радиосвязь, самолеты «ПО-2», представителей родов войск, офицеров разведки и связи. Но дела в тылу противника порой складывались так, что командующий должен был «прижиматься» к передовым войскам, видеть сложный калейдоскоп обстановки и непосредственно влиять на войска. Это мог делать только храбрый генерал. И тот военный историк, который неодобрительно отнесется к личной отваге генерала и умолчит о ней, только обеднит портрет полководца. Действия по глубоким тылам врага не всегда вмещались в рамки общепринятых академических норм.

…Утром третьего апреля 1945 года группа немецких солдат набрела на командный пункт КМГ и открыла огонь.

Казак Арсентий Стринжа, участник атаки, позже рассказывал на биваке:

— Наш генерал как раз был сильно занят, сидел над картой, и очень рассердился. Выхватил шашку из ножен, взлетел на коня и повел эскадрон охраны с места в атаку. Лошадь его Искра — злая, зубами рвет противника. Парторг Саша Браев крикнул: «Коммунисты, вперед!» Он всегда давал такую команду, когда дело пахло керосином… Бросились мы на конях догонять своего командующего (лошадь-то под ним получше наших!). Пока догоняли, время зря не теряли — рубили — от гренадеров ничего не осталось. Троих наших ранило только, под Браевым лошадь сбило… Вернулся Исса Александрович в палатку, ругается: «Подлецы. Хулиганы. Не дают спокойно работать…»

КП переместился на южную окраину чешского населенного пункта Пезинок. Командующий только что отпустил командиров соединений после короткого совещания о предстоящем рейде. Внезапный налет «юнкерсов». Многие солдаты успели выбежать из домов и укрыться в щелях. Плиев остался в комнате. Во двор угодила крупная бомба. Дом завалило. Хозяин — музыкант из Братиславы, — его жена и дети, все погибли. Кинулись искать генерала. Нашли под грудой обломков на месте бывшего его кабинета без сознания, голова залита кровью…

Сообщили по радио в штаб фронта. Оттуда немедленно прислали главного хирурга фронта профессора Еланского. Прилетает он в Пезинок. Плиев сидит в новом кабинете с забинтованной головой, работает. Перед этим он велел переменить бинт, старый весь промок от крови. Боялся генерал, что профессор увидит кровь и поднимет панику.

Стринжа стоял внутри кабинета — на часах. Слышал их разговор.

— Если вы, Исса Александрович, не ляжете в постель, — говорил Еланский, — плохо будет. Вы тяжело контужены и ранены.

— Не могу, Николай Николаевич, — отвечал генерал.

— Нужно сейчас же лететь на фронтовую базу, в госпиталь, — настаивал хирург. — Необходимо принять горизонтальное положение, иначе, — кровоизлияние…

— И речи быть не может. Не могу я ездить на коне «в горизонтальном положении»… Я — не Али-Бек Кантемиров…

Повздыхал Еланский, велел сделать вливание крови, выписал какие-то порошки и встал.

— Подождите, Николай Николаевич, — остановил его Плиев. — Сколько раненых может взять ваш самолет?

— Смотря каких… Человек пять-шесть.

— Возьмите тяжелораненых. Среди них есть Григорий Микитенко, старшина. Ранен в голову. От самого Дона с нами.

— Заберу.

— И еще просьба: сообщите мне по радио, выжил ли он.

— Обещаю.

Они расстались. Самолет увез пятерых раненых солдат и двух офицеров.

Через несколько дней пошли дальше — в рейд. Напоили коней в голубом Дунае. Недалеко от города Брук завязался бой. Наши танки почему-то немного отстали. Но и без них спешенные казаки прорвали оборону противника. На промежуточных рубежах произошло несколько схваток. У реки Лайта пулеметы прижали казаков — носа поднять нельзя. Сидят солдаты, «как суслики в норе», ждут. Вдруг за их спиной какой-то шум. Смотрят — три бронетранспортера несутся прямо по тропе в сторону противника. Кое-кто подумал, что они по ошибке попали сюда. Нет! На передней машине стоит молоденький лейтенант и машет фуражкой, дескать, подниматься надо.

Парторгом эскадрона стал взводный Петров (Браева ранило осколком бомбы у населенного пункта Пезинок).

Поднялся над цепью Петров, закричал:

— Хлопцы! Командующий догоняет нас… вон, видите белая «чалма»!

И в самом деле — на второй машине белеет забинтованная голова Исса Александровича.

Поднялась цепь — и густой зеленой лентой метнулась вперед. Долго не пришлось идти. По сигналу гвардии майора Гераськина из-за кустистой сопки высыпали казаки в конном строю. Таких сопок было четыре. За каждой — эскадрон притаился. Все пришло в движение.