Ион Деген - Рассказы (публикации 2009–2017 годов)

Короче говоря, я тут же забыл этот трёп. Но вспомнил, когда из Львова к нам в гости приехал Люсик. Взыграла моя страсть к розыгрышам. Сценарий был разработан тщательнейшим образом. Не упущена ни единая деталь.

Люсик по телефону позвонил Борису, который о Люсике не имел ни малейшего представления. По-немецки сказал, что он нейрохирург (это правда), доцент университета имени Гумбольдта (что, разумеется, ложь). Приехал из Берлина в командировку в киевский нейрохирургический институт. А звонит вот по какому поводу. Есть у него студент, удивительно талантливый юноша, который узнал, что Борис его отец. К отцу у юноши никаких претензий. Но он увлекается генетикой и его очень интересует, какой генетический запас унаследовал от своего отца. Беседа записывалась на магнитофонную плёнку. Я, можно сказать, увидел шоковое состояние Бориса. Потом он объяснял, что это было не шоковое состояние, а упорное размышление о том, у кого в Киеве может быть такой хогдойч (высокий немецкий). Дальше история, хоть и весёлая, уже не имеет ничего общего с Люсиком.

Он вернулся во Львов, где работал нейрохирургом. Постепенно все больше времени уделял чжен-дзю терапии, китайскому иглоукалыванию. Это и стало полем его нелегальной частной практики. И, как увидит читатель, пригодилось мне в будущем.

Историей с Борисом не исчерпалась моя любовь к розыгрышам с участием в них Люсика. Правда, на сей раз не в роли моего помощника, а объектом розыгрыша.

Летом 1988 года позвонил мне из Хедеры зять Люсика Нисан и сообщил о приезде в Израиль Блувштейнов. Трудно сейчас объяснить степень радости человека, покинувшего Советский Союз с ощущением отлёта в другую галактику, знающего, что никогда больше он не увидит своих друзей. И вдруг! «К сожалению, — сказал Нисан, — Блувштейны приезжают только в гости». Но, как мудро шутили солдаты, на безбабье и кулак шансонетка. Тут же я изложил план встречи Блувштейнов с однокурсниками. Нисан одобрил. Пообещал, что даже его жена, сестра Люсика, не будет иметь об этом ни малейшего представления.

И началось воплощение плана в жизнь. В ту пору в Израиле работало тридцать восемь врачей нашего выпуска. Надо было согласовать план со всеми. А это заняло время. Поэтому задуманное состоялось лишь на третий день после приезда Блувштейнов. К тому времени они уже успели обидеться на равнодушие и чёрствость своих бывших однокурсников, ни один из которых, даже живущие в Хедере, не соизволили увидеться с ними.

В условленное время мы собрались недалеко от набережной в Герцлии, в роскошном районе особняков, гостиниц и ресторанов. С мужьями и жёнами около шестидесяти человек.

Солнце медленно утопало в море. Ира, Люсик с сестрой и Нисан неторопливо шествовали по набережной, приближаясь к веселящейся толпе у входа в гостиницу. Ни Ира, ни Люсик не имели об этой толпе понятия. Потом они признались, что вообще забыли обо всём, очарованные окружающей, поглотившей их красотой. Но надо было увидеть лица Иры и Люсика, когда они приблизились на расстояние, с которого уже можно было различить людей, составляющих толпу! Они, несмотря на возраст, показали отличные результаты в беге на короткую дистанцию.

Ну, затем не стоит описывать деталей. После всех объятий, поцелуев, междометий, криков и всего прочего мы ввалились в ресторан. Тут еще следует принять во внимание обстановку израильского ресторана, в котором метрдотель и официанты становятся не обслуживающим персоналом, а членами торжества. Отличное израильское вино тоже произвело на гостей впечатление. В тосты и я внёс свою лепту.