Пьер Понсон дю Террайль: Бал жертв

Баррас вздрогнул.

— Эту ты знаешь, как и я, — продолжал Машфер, — это Ланж.

— Несчастная! — с волнением сказал Баррас.

— Я прошу тебя пощадить ее.

Баррас печально посмотрел на Машфера и прошептал:

— Она очень тебя любит?

— Да, и я также так люблю ее, что в некоторые часы чувство долга притупляется во мне и я хочу жить.

Баррас взял Машфера за руку и сказал:

— Ступай, спасайтесь все!.. Директор не узнает ничего из того, что ты сказал Баррасу.

Машфер хотел еще говорить, но Баррас взял его за плечи и вытолкнул из комнаты.

Подпоручик, привезший письмо Курция, так устал и проголодался, что, опустившись в кресло, которое подвинул к нему вестовой, принялся с жадностью есть. Роскошный владелец замка Гробуа имел княжеский погреб. По его приказанию молодому офицеру подали прекрасного вина, вина крепкого, которое бросилось ему в голову и погрузило в глубокий сон. Подпоручик проспал тридцать часов, и, когда уехал из Парижа с письмом, облекавшим капитана Бернье полномочием, Машфер уже переехал Ионну.

Мы теперь знаем по письму Курция, что произошло в замке Солэй. Публикола, прибыв в Оксерр за помощью, привел с собою роту пехоты. Замок был занят без сопротивления. Это произошло из-за одного очень странного обстоятельства — из-за отсутствия Брюле и его сына.

Куда они девались? Этого никто не знал в Солэе, откуда они ушли накануне вечером и куда не возвращались. Чтобы узнать это, надо перенестись к той минуте, когда в погребе развалившейся голубятни Брюле, два раза выстрелив бесполезно в сына, очутился перед заряженным пистолетом, который Заяц направил на него.

— Ах, папаша! — сказал ему Заяц. — Вы хотели убить вашего сына, а вместо того он вас убьет…

Брюле понял, что погиб, потому что тон Зайца был холоден и решителен. Он упал на колени и закричал:

— Несчастный! Неужели ты осмелишься убить твоего отца?

— Вы же хотели убить вашего сына… Но я добрее вас…

Брюле перевел дух.

— Я дам вам время прочесть молитву, — спокойно прибавил Заяц и прищурился.

— Ах, разбойник! Ах, негодяй! — взревел Брюле и хотел броситься на сына.

Но Заяц подвинул руку вперед.

— Еще шаг, — сказал он, — и вы умрете!

— Я побежден… — пробормотал Брюле с бешенством. — О! Быть отцом подобного чудовища!

— Мы стоим друг друга, папаша, — с насмешкой сказал Заяц, — это я вам говорю. Читайте же молитву.

На губах Брюле выступила пена от бешенства.

— Ах! Ты убьешь меня, — сказал он, — но я умру, не говоря ни слова. Ты не узнаешь ничего.

— Это так только говорится, чтобы выиграть время, — сказал Заяц.

— Ты не узнаешь, где мои деньги.

— Я и без того знаю — в Лисьей норе.

Брюле покачал головой.

— Не все там, — сказал он.

— Полно, папаша, — возразил Заяц, — признайтесь сейчас, вам хотелось бы поговорить немножко, прежде чем отправиться на тот свет… Ну, будем говорить. Я добрый малый, я терпелив… Садитесь-ка на этот камень, подальше. Я это говорю для вашей же пользы… Несчастье так скоро случается…

Брюле чувствовал, что он связан по рукам и ногам сыном. Он сел.

— Бедный папаша, — с насмешкой сказал Заяц, — неужели любовь к деньгам заставила вас потерять голову?.. Если бы я умер, вы очень бы жалели об этом.

— Может быть, — сказал Брюле.

— Мы с вами жили так хорошо во время пожаров!

— Это правда!

— Мы так сходились, как голова и шляпа… А теперь я останусь один…

Брюле опять овладело смутное опасение.

— Потому что ведь вы чувствуете, — прошептал Заяц, — что я должен освободиться от вас, а то ведь вы освободитесь от меня.

— О, нет! — возразил Брюле. — Если ты хочешь помириться…

— Помириться! Полноте!

— Мы разделим все! Деньги, одежду — все.

— Я не верю. Если я вас выпущу отсюда, вы зарядите ружье и убьете меня, как цыпленка.

— Клянусь тебе, нет.

— Мне нужны отступные…

— Говори, я согласен.

— Во-первых, вы поставите сундучок в эту яму.

— Зачем?

— Затем, что мы найдем его всегда, когда захотим.

— Лучше взять его с собой.

— Нет…

— Однако…

— Ах, папаша! Мне нельзя терять времени. Я хочу мириться, но с условием, чтоб я был главным.

Брюле наклонил голову, и все под угрозою пистолета, направленного на него, поставил сундучок в яму и снова его закопал. Тогда Заяц вынул из кармана веревку.

— Что ты хочешь делать? — спросил Брюле.

— Я принимаю предосторожности, папаша.

Не выпуская пистолета, Заяц сделал петлю на веревке и бросил ее к ногам отца, оставив другой конец веревки у себя.