Юрий Власов - Огненный крест. Бывшие

В ноябре 1920-го мироновские конные лавы сметут в Крыму белые заслоны. Имя его выхлестнет на самый гребень народной славы. А через пять месяцев из его головы жарко брызнет кровь. Приказ революции: истребить командарма. Без суда, объяснений, дознания, простой беседы…

Кто бы ни исполнил смертный приговор — это была воля Ленина, без него человека такого размаха не посмел бы тронуть никто. Это Ленин согласно мотнул головой, а убийца шагнул за порог камеры и пустил пулю в голову геройского командарма.

Что убийца вышел из кабинета Мундыча, тоже вне сомнений. Такую новость, такой приказ никто не должен был знать — только самая высшая власть и убийца. А за убийства в красной Москве отвечал только Железный Феликс.

Вечером Мундыч накрутил телефон и доложил главному вождю:

— Решение относительно Миронова исполнено, товарищ Ленин.

А главный вождь сказал «спасибо» и еще раз напомнил о совершенной секретности дела. После, опустив ручку, дал отбой по линии. И ушел с головой в бумаги: вся Россия перед ним. И выедает глазами каждую строчку. И нет уже в памяти этого имени — Миронов. До него ли, лбами сошлись два мира, судьба миллионов на кончике его пера… Наставит лобастую голову и прикидывает резолюцию: ведь обманут, что бы ни написал — обманут!.. И трет виски: болит голова, нестерпимо болит, с каждой неделей всё нестерпимей…

Не ведает он, что уже половина мозга усыхает, сжимается в младенческий кулачок.

Без дисциплины и принуждения (не только из-за любви к Родине, но и страха ответственности и малодушия в том числе) нет и не может быть армии, а стало быть, и государственной самостоятельности.

Когда большевики захватывают власть, и следочка не остается от их разоблачений драконовских условий военной службы, придирок офицеров, смертной казни за трусость, непослушание и измену (а сколько же мордобоя в Советской Армии, гнусной «дедовщины», издевательств офицеров — где вы, обличители ужасов старого режима?).

«28 июля (1942 г. — Ю. В.) в разгар оборонительных боев, — пишет маршал Василевский в книге воспоминаний «Дело всей жизни», — был подписан и немедленно отправлен в войска приказ № 227 народного комиссара обороны И. В. Сталина. Приказ этот сразу же привлек внимание всего личного состава Вооруженных Сил… Приказ предлагал «железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток…». Предписывалось также снимать командующих армиями, командиров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск. Те же меры предлагалось применять к командирам и комиссарам полков и батальонов за оставление воинами без приказа боевых позиций. Этим "приказом вводились штрафные батальоны…»

Вводились не только штрафные батальоны (служба в них уже была равна смерти), но и смертная казнь за ряд поступков, несовместимых с защитой Отечества. Словами Корнилова, «необходимо в качестве временной меры, исключительно вызываемой безвыходностью создавшегося положения, введение смертной казни и учреждение полевых судов на театре военных действий… необходимо противопоставить ужасу спереди, со стороны неприятеля, равный ужас сзади, со стороны сурового и беспощадного закона, карающего своею строгостью тех, кто уклоняется от исполнения долга…»

Но в отличие от подло-старого времени смертная казнь для большевиков, утвердившихся у власти, явилась уже не временной мерой, а постоянно действующей, без которой явно расшатывается все колюче-бетонное здание социалистического Отечества.

Приказ № 227 явился не первым приказом такого рода, однако этот сосредоточил карающую силу всех предшествующих.

Но ведь тогда, в 1914, и 1917, и 1941, и 1942 гг., за спиной находилась Россия — и надвигался на нее все тот же немец — огнем и мечом…

Ленинская антивоенная пропаганда привела к развалу фронта. Существование России было поставлено под угрозу. И спасла ее от кабалы Брестского мира не мировая революция, на которую делал свою ученую ставку Ленин, заключая договор с кайзеровской Германией, а победа бывших союзников России по мировой войне — и ничто другое. В противном случае сидеть бы немцам на шее русского и других народов.

В девять часов утра 8 ноября 1918 г. маршал Фош от имени союзных держав передал германской делегации условия капитуляции.

Глава германской делегации Матиас Эрцбергер (вождь партии центра, статс-секретарь без портфеля в правительстве Макса Баденского) читал условия и не верил глазам. Германия должна очистить Бельгию, Францию, Люксембург, Эльзас-Лотарингию, а также в течение 15 дней выдать Антанте 1800 орудий, 25 тыс. пулеметов и т. п., и, наконец, объявлялись не имеющими силы все статьи Брест-Литовского договора.