Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга I

В безлунную летнюю ночь, когда трудно разглядеть даже гриву собственного коня, из лагеря бесшумно вышла небольшая группа людей, навьюченных веревками и стальными клиньями. Сам Ростом, легко одетый, нес в руках большой молот. Скоро группа скрылась в чернильной темноте ночи.

Захарий в боевом вооружении сидел в шатре вместе с Юрием Андреевичем, также облаченным в доспехи. На складном столе горела свеча в фонаре. Рядом лежали шлемы. Оба молча ждали.

В палатку быстро вошел дорийский сотник:

— Ишхан, Ростом прислал сказать, что начинает подъем на стену.

— Хорошо. Возьми людей… Условный знак — крик совы. Я сам подведу всадников к южным воротам! С богом!

Обращаясь к Юрию Андреевичу, он сказал, беря шлем со стола:

— Пора, князь Георгий! Собирайся, скоро начнем…

Надев шлемы, рыцари вышли из палатки.

Небо было безлунным, но все в крупных мерцающих звездах. Со стороны Двина доносился собачий лай. К Захарию подошли военачальники, тихо доложили:

— Все готово, патроно.

Захарий прислушался к ночным звукам:

— Обернули войлоком копыта первых сотен, как я велел?

— Да, патроно.

— Всем всадникам оставить в лагере копья, ножны мечей тоже оставить. Чтобы ни одна железка не звякнула! Первым сотням приготовить факелы, под уздцы тихо подвести коней к южным воротам. Выступать немедленно. Я сам поведу сотни…

У крепостных ворот уже шла какая-то возня. Чудились приглушенные стоны людей. Однако тревоги в городе не было, лишь громче лаяли собаки. И вдруг со скрипом раскрылись створы крепостных ворот, с лязгом опустился мост, внезапно ярким заревом вспыхнули факелы. По полю бешеным наметом мчались конники, с грохотом проскакали по подъемному мосту под темные своды крепостных ворот. Впереди летели Захарий и Юрий Андреевич, за ними несся Вышата с высоко занесенным мечом.

На рассвете городские кварталы были заняты грузино-армянскими войсками. К цитадели были передвинуты камнеметы, и осадные мастера стали устанавливать у главных ворот тяжелый крепостной таран. Сельджуки яростно отвечали на стрельбу из камнеметов градом стрел и камней, лили кипящую смолу и делали вылазки, мешая работам. Осада затягивалась.

На военном совете произошло крупное столкновение между Юрием Андреевичем и амирспасаларом. Потребовав немедленного штурма цитадели, муж царицы решил указать свое место воеводе и наговорил ему дерзостей.

— А ты мне, великий воевода, не указчик! Ишь что вздумал — государей учить ратному делу! Да я давно эту крепостцу взял бы, а ты все вокруг да около ходишь…

Амирспасалар, не отвечая, тотчас закрыл военный совет.

Все разошлись недовольные. Поздно ночью, пошатываясь, в общую палатку вернулся Юрий Андреевич с попойки у князя Гузана. А на рассвете, вместе с кларджетцами и примкнувшими к ним месхами, Юрий храбро полез на приступ. С великим уроном для осаждающих приступ был отбит, и сам Юрий Андреевич чуть не попал в плен — еле выручил силач Вышата, сам получивший тяжелое ранение. Пристыженный Юрий сидел угрюмо в палатке у раненого друга, но покориться не захотел. Амирспасалар послал донесение в Тбилиси о действиях царского супруга и, собрав спасаларов, настрого запретил выполнять чьи-либо приказы, кроме приказов амирспасалара. Таран, наконец, был установлен…

Шеддадид сдался.

Возвращение в Тбилиси было нерадостным. Юрий Андреевич ехал обособленно, рядом с паланкином, где лежал раненый Вышата. Амирспасалар понимал, что рузикский князь, действуя заодно с его же родичами, замыслил овладеть полнотой власти в царстве. Это пахло новой смутой… Парон Саргис насторожился.

— Приглядывайся повнимательнее, как я работаю, Петрос! Вот я беру три кольца кольчужных. Каждое отдельно отковал и в масле закалил, не вырезал из листа железного, как плохие мастера делают! А три кольца теперь вместе сварю, вот так, — приговаривал Кюрех, дробно постукивая молотком по раскаленному железу.