Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга I

«Все ли сделано для победы? — думал Захарий. — Ведь не только надо разгромить Абу-Бекра, но и навсегда покончить со зловещей силой, что поддерживает из Тавриза эмиров в Армении, выполнить заветную мечту великого отца, подрубить тот сук, на котором держится все это воронье!»

Не терпелось встретиться с войсками атабека. И армия шла усиленными переходами, пешие и конные за двое суток покрыли 20 фарсахов. Захарий хорошо понимал, что даже при огромном превосходстве в силах опытный полководец, каким являлся атабек Абу-Бекр, не преминет использовать все преимущества Шамхорских высот, единственного удобного места на всем протяжении от Гандзака до Тбилиси, для накопления растянувшихся в походе частей и для развертывания боевых порядков. Однако по опыту предыдущих войн Захарию было известно и то, что восточные военачальники обычно не умеют согласованно использовать свои разноплеменные отряды. Он вел полки усиленным ходом, стремясь атаковать противника до подхода всех его войск. Ширванские легкоконные полки шли впереди, служа проводниками. На осторожный вопрос амирспасалара, не изменят ли мусульманские воины при виде священного зеленого знамени пророка, Ахсатан спокойно ответил:

— У нас тоже знамя с полумесяцем! И разве мой дед, великий Афридун Кесранид (да озарит Аллах его могилу!), не разбил вместе с царем курджиев Давудом тех же сельджуков и не взял в плен четыре тысячи человек? А когда мой отец, преславный Менучехр, попал в плен к презренному султану Махмуду, — разве не пришли ему на помощь храбрые курджии и славной победой при Шемахе не обеспечили свободу моему царству? И разве мне самому не помог отец царицы Тамар (да увековечит Аллах ее царство!), отогнав негодных кипчаков от ворот Дербенда? Не место Ильдегизидам в Арране! Кроме, конечно, моего зятя Амирмирана — ему после победы советую отдать Гандзу!

— А ведь он из Дешт-и-Кипчака родом, как и наш Савалт-хан! — рассмеялся в ответ Захарий.

К вечеру второго дня союзная армия расположилась биваком у подножья большого известнякового утеса между речкой Закам и поймой реки Куры, в одном переходе до Шамхора. От Закама до реки Шамхор тянулась равнина шириной в 30–40 стадий, плавно спускающаяся от невысокого горного хребта к Куре. Здесь амирспасалар назначил войскам дневку перед боем.

Ночью прискакал эристав Сагир Махатлидзе, высланный в дальнюю разведку в сторону Гандзы. Вести были неутешительными. Все пространство от Шамхора до Гандзы и далее по долине, к городу Бердаа, было заполнено вражескими войсками и их обозами, «многочисленными, как саранча и как морской песок», уверяли сопровождавшие эристава всадники. Армия атабека, получив сведения от лазутчиков о выходе войск курджиев из Тбилиси, уже надела боевые доспехи и двигалась, имея позади свои огромные обозы с десятками тысяч вьючных верблюдов и мулов. Шамхорские высоты были прочно заняты передовыми отрядами противника. На ночном военном совете было принято единодушное решение — после однодневного отдыха, на рассвете следующего дня повести наступление на Шамхор, опережая подход неприятельского войска.

Ранним утром амирспасалар и Давид Сослан отправились на обзор местности. С ними ехали Иванэ, Амирмиран, Чиабер Торели, Савалт-хан, братья Ахалцихели и другие спасалары. Под Сосланом был знаменитый на весь Кавказ арцахский жеребец светло-рыжей масти, которого он получил в дар от князя Григора. (Отдарок был немал — муж царицы передал во владение хачепскому князю старинную армянскую крепость Гардман.) Поднявшись на известняковый утес у реки Закам, военачальники увидели вдали на горизонте, в направлении Гандзы, густые облака пыли: подходили бесчисленные вражеские войска. Но на плоской равнине, до самого Шамхора, не было заметно никаких отрядов, она казалась безлюдной, передовые части атабека, видимо, скрывались в садах и за городской оградой Шамхора.

У Иванэ вырвалось невольное восклицание:

— Вот бы сейчас на них напасть, Закарэ, во время движения! Как учил нас покойный отец…

— Усталым войском? — коротко бросил амирспасалар и стал съезжать с горы для ближней разведки.

Окруженный невысокой каменной оградой с воротами, выходящими на мост, город был расположен на правом берегу реки Шамхор. К северу от моста берег возвышался над речным руслом; левый берег был более крутым, но значительно ниже правого. К югу, в сторону поймы Куры, тянулись сады, виноградники и рощи. Сады были и в северных предгорьях. Перед городом, в направлении Закама, где располагались лагерем союзники, простиралась ровная, как стол, равнина, образуя между предгорьем и рекой Шамхор площадку, удобную для действий конницы. Сам город казался вымершим, доносились лишь лай собак да изредка — ржание коней.