Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга I

Ильдегизидов давно прельщали богатства Грузии и Ширвана. Но на пути к их овладению был ряд преград, в первую очередь широко известная доблесть войск Кавказа и военные таланты его предводителей. Это и понудило Абу-Бекра отправиться на поклон к халифу в далекий Багдад. Атабек знал, что халиф Насир, араб по происхождению, недолюбливает тюрок, к каковым принадлежал сам Абу-Бекр. И для того чтобы развязать мошну халифа для оплаты хорасанских наемников и заодно получить священное зеленое знамя пророка для похода на Гурджистан, требовалось представить убедительные доводы. Знал Абу-Бекр и то, что его великий дед Ильдегиз палец о палец не ударил, чтобы сокрушить могущество «Старца гор» из Аламута, убившего отца халифа Мустади. «Но ведь и моего родного дядю Кызыл-Арслана убили проклятые фидаи!» [121] Фидаи — террористы из секты исмаилитов. — думал Абу-Бекр, прибыв в Багдад и переправляясь через широкий Тигр ко дворцу халифа на главной площади города.

Халиф Насир-ли-дини-иллах, тридцать четвертый халиф из династии Аббасидов, еще юношей, после убийства отца исмаилитами, воссел на трон «повелителя правоверных» в Багдаде. Высокообразованный и, в отличие от своих вялых предшественников, весьма энергичный Насир был носителем идеалов арабского рыцарства и за свое сорокапятилетнее правление сумел вернуть часть прежних владений арабского халифата, захваченных сельджуками.

После сложного церемониала Насир остался наедине с атабеком. Халиф продолжал восседать на золотом троне, а Абу-Бекр стоял перед ним в почтительной позе, положив руку на усеянный рубинами и жемчугом эфес хорасанской сабли, ожидая вопросов халифа.

— Во имя Аллаха милосердного и всепрощающего, почему ты именно сейчас задумал войну с курджиями? — тихо начал Насир. — В тылу у тебя хорезмшах Текеш, с ним действует свора проклятых алидов, что мечтают занять мой дедовский престол. Именно там главная опасность для ислама!

— Мудрость Солеймана запечатлена в святых устах великого повелителя правоверных. Но именно поэтому и надо скорее покончить с презренными курджиями! Безмерно укрепилась у них женщина, что, поправ установленные Аллахом законы, выгнала своего первого мужа и вышла замуж за другого, не менее мерзкого! А прошлым летом налетели курджии на мой город Бердаа, опустошили Арран и тридцать тысяч рабов, освободив из плена, с собою увели. А та женщина свои войска вооружает, готовится напасть на ислам! Около нее, передают мои проведчики из Тифлиза, пребывает некий могучий эмир-сепахсалар, искусный и весьма отважный в бою… И, пока не поздно, о опора веры и славы ислама, надо раздавить курджиев, напоить землю нечистой кровью, взять в мой гарем их правительницу, а уделы раздать доблестным эмирам, как было содеяно в прошлом при твоих достославных предках из дома великого Аббаса — дяди пророка!

— Посланник божий сказал: «Не будет иметь успеха народ, которым управляет женщина», — сентенционно изрек халиф. Его, по-видимому, удовлетворило льстивое объяснение атабека. Но он задал второй вопрос, которого так остерегался Абу-Бекр:

— Дед твой, да озарит свет Аллаха его могилу, оставлял в покое убийц из Аламута, поднявших святотатственную руку на тень Аллаха на земле, моего почтенного отца! А ты тоже ничего не предпринимаешь против «Старца гор»…

— О, повелитель, как я могу забыть сыновей Эблиса, убивших и моего родного дядю Кызыл-Арслана? Дай мне знамя пророка, вели своему дивану объявить джихад [122] Джихад — священная война против неверных (араб.) . , и я летом уничтожу этих христианских собак, а потом примусь за осаду крепостей исмаилитских шакалов. Клянусь в том священным прахом отца и великого деда!

— А без зеленого знамени никак не обойтись твоему воинству? — испытующе спросил Насир.

— Нет, великий повелитель правоверных! Рядом с курджиями находится предатель ислама — я не хочу называть его братом — презренный Омар Амирмиран. Он выдал врагам все наши военные тайны. И нужно поднять дух гази — борцов за веру! Кроме того нужно и золото для найма хорасанских панцирников…

Прочтя короткую молитву, Насир провел обеими руками по лицу:

— Завтра получишь мой ответ.

Абу-Бекр благоговейно облобызал окрашенную хной руку халифа и, пятясь, покинул тронный зал.

Халиф Насир помнил доблесть отца Абу-Бекра. А сын по свирепости был схож с отцом. Халиф решил помочь атабеку в задуманном деле. Оплот веры, великий Салах-ад-дин недавно умер, и его многочисленные наследники были заняты в Сирии и Египте раздорами и борьбой с гяурами-крестоносцами. В крупнейшем мусульманском государстве Малой Азии — Иконийском султанате — также не прекращалась междоусобица двенадцати сыновей покойного Килич-Арслана II. В Хорезме действовал и процветал Богом проклятый Текеш-шах, враг халифата. И перед лицом крепнущей христианской державы царицы курджиев Тамар и ее союзников, уже теснивших правоверный Иран с севера, щитом ислама оказывался атабек Абу-Бекр.