Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга II

— Забываешь, Аветик-ага, что, ежели шаханшах не победит, через неделю загарцуют сипахи перед стенами Ани… А тогда конец! Повторятся дни кровавые Малик-шаха.

Бахтагек с ужасом воззрился на казначея.

— Государь в лагере, близ Карса. И приказ прислал строгий — спешно вооружить и направить в лагерь анийские отряды с запасами пищи достаточными и с палатками. Собирай старейшин городских, Аветик-ага, и незамедлительно выполняйте государево распоряжение, — озабоченно говорил Исраел. Встав с кресла, он многозначительно добавил:

— Все на алтарь отечества в сей грозный час должны возложить анийцы! Имущество свое и животы, если придется…

— Конечно, конечно! Тотчас пошлю к старейшинам — и градским и ремесленным. Вместе обсудим дело и выполним требование шаханшаха! — заверял Бахтагек и, не удержавшись, горестно возопил:

— Но какие убытки, парон Исраел! Хоть бы война поскорее окончилась…

Не на шутку встревожились анийцы, услышав с воротной башни протяжный глас сторожей:

— Конница из Мрена идет! Пыль столбом на дороге!

Тревога скоро рассеялась. От двойного моста через Ахурян вынесся всадник. Задрав черную бороду к воротной башне, он заорал:

— Анийцы! Конница из Гарни!

Еще поднимались по крутому подъему к городу из ущелья панцирники Вачутяна, как вновь поднялась пыль на дороге со стороны Оромоса — подходила лорийская конница. Ее вел Мушег Мамиконян.

Не протолкаться в харчевне на рынке в этот вечер. Все столы были заняты. В чаду от шашлыков вдвое больше обычного пили анийцы и не затухали горячие споры.

— Война, брат Месроп! Все, как один, — на врага! — горланил торговец соседу.

— Почему война, где султан, Мирджан? — заплетающимся языком отвечал Месроп.

— А тебе нужно самолично видеть султанцев под стенами, треск манджаников слышать? — петухом наскакивал Мирджан на кума Месропа.

Кум пьяно воззрился на Мирджана:

— Коли так, давай мне пику, коня давай!

— Ха-ха-ха! Подумаешь, богатырь какой нашелся! — захохотал за соседним столом ремесленник. — А война-то все из-за вас, купцов! Для вас захватил шаханшах Трапезунт, чтобы удобнее товары возить да мошну потуже набивать.

— Ослиная челюсть! — взорвался Мирджан. — Да как ты смеешь осуждать нашего государя? Да кабы не мы, сидел бы ты, собачий сын, в своей вонючей мастерской без дела.

— От осла слышу! — огрызнулся ремесленник. Мирджан полез с кулаками. Насилу разняли соседи. В спор вмешался пожилой горожанин, по виду писец.

— Слушайте меня, анийцы! И ты, Мирджан, и ты, добрый человек! Какой город без торговли? И какая торговля без ремесленников искусных, спрашиваю? А кормит всех нас — землепашец. Каждому свое! Вот ты, например, что изготовляешь, друг?

— Ковры шелковые… — буркнул ремесленник.

— Да разве ты их много продашь здесь в Ани? А купец купит их у тебя…

— За полцены! — зло перебил ремесленник.

— И повезет за моря, там продаст, — продолжал писец.

— С выгодой двойной, — не унимался ткач. — Вот для этого и отвоевали ему Трапезунт!

Писец развел руками:

— Конечно, сам ты не повезешь, денег не хватит!

— Вот я и говорю, не надо было трогать султана… — сумрачно молвил ремесленник.

— Значит, отдать сельджукам все пути торговые и превратить Ани в деревню простую? А нам тогда на землю возвращаться? А земли-то свободной нет — вся в руках ишханов и монастырей, и придется стать всем нам, свободным людям, крепостными. Так, что ли?

Все умолкли. Писец продолжал негромким голосом:

— А у султана кровью глаза налились, как у волка на охоте. Ты ему теперь весь Понт отдавай, все равно не остановить… А коли победят сельджуки шаханшаха и подойдут к Ани, кто тогда устоит перед сей силой неимоверной? А перед убийцами все равны, как перед смертью, — и купец, и ремесленник, и раб простой. Не время, анийцы, счеты сводить, а надобно, помолясь, в ополчение идти! Лучше выпьем за здравие воинов наших, да поможет им Господь!..

Во все концы страны мчались на сменных конях гонцы. На пиках трепетали черные тряпицы — знак тревоги.

— Война! Война!

И уже стягивались к столице Армении конные и пешие дружины — из дальнего Арцаха и из плодородной Айраратской долины, из высокого Севана и из мощного Амберда. Князь Иванэ прибыл вместе с дорийской конницей и, не дожидаясь подхода пеших отрядов, назначил смотр коннице. Брат торопил, слал гонца за гонцом…

Свой львиный прыжок на врага амирспасалар замыслил из Карсского лагеря в двух переходах от Басона. Стягивание в Вананд грузино-армянских войск со всех областей обширного государства происходило по двум основным дорогам — через Ахалкалаки и через Ани. Войска передвигались только ночью, имея при себе небольшие обозы. Когда все полки оказались в лагере, туда прибыла Тамар.