Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга II

На закате солнца тяжелые городские ворота пропустили длинный караван и с пронзительным лязгом захлопнулись. Дозорные вышли на площадку сторожевых башен. В последний раз прокричали с минаретов муэдзины, призывая правоверных к вечерней молитве. В базарных лавках зажглись огни. Медленно следуя по узким улицам, путники достигли караван-сарая и стали разгружаться.

Кония получила свое название якобы от изображения («иконион») головы Медузы, которая, по древней легенде, была подвешена на городской стене для устрашения врага. Построенный у подножия Тавра, к югу от большого соленого озера Татта, античный город при мусульманском владычестве резко изменил свой облик. Центральную площадь заняла главная мечеть. Широкие улицы, выходившие на площадь, сменились восточными извилистыми улочками, вдоль которых тянулись дома без окон. Шахристан [73] Шахристан — застенный город (перс.) . был окружен широким рвом, изобиловал хорошей водой, богатой растительностью и насчитывал сто тысяч жителей. На большом холме стояли султанский дворец, охраняемый гулямами, здание суда и другие дворцовые постройки, а также размещались дома крупнейших феодалов. В самом шахристане находились мечети, медресе, многочисленные бани, дома дервишских орденов, базары и караван-сараи. Тут же проживала верхушка городского населения — феодалы и богатые купцы со своей челядью и рабами. В обширных предместьях жили ремесленники и городская беднота. Цеховыми ремесленниками преимущественно были греки и армяне, сельджуков-мастеровых было немного. Знаменитый суфий и поэт Джелал-ад-дин Руми писал: «Созидание мира — это специальность греков, разрушение же предоставлено тюркам». Обособленно в торговых кварталах проживали иноземные негоцианты — греки, арабы, армяне, персы, евреи, а с недавних пор и франги. Поля, виноградники и сады обрабатывались крепостными и рабами.

На огромном базаре Конии, с крытыми рядами и шумными заведениями с арфистками, торговали всем — от зерна до невольников. Сюда привозили товары для войны, для ремесел и для домашнего обихода. С юга из Дамаска поступал знаменитый булат, из Египта и Сирии прибывали хлопчатобумажные ткани, через Багдад шел китайский шелк-сырец, фарфор, шелковые ткани, атлас, сафьян, восточные пряности, сахар и благовония — мускус, алоэ, амбра. Дальние караваны из Средней Азии доставляли драгоценные камни — бирюзу, нефрит, ковры из Шираза и розовое вино. На ежегодный конский торг пригоняли табуны тавлинских, венгерских и арабских коней. Хорасан предлагал знаменитые панцири, сабли, мечи и пики. Из далекой Руси, через Крым, обычно по первопутку, поступали лен, воск, драгоценные меха — соболя, бобры и горностаи, нарасхват раскупаемые восточными владыками. И со всех четырех сторон света привозился самый ценный товар — рабы. Туркменские пираты на Средиземном море и на Каспии, крымские работорговцы, кипчакские ханы из Дешт-и-Кипчака — все они были поставщиками живого товара. В ухе кольцо, коротко остриженные волосы, еле прикрытое конской попоной худое тело — своим жалким видом раб сразу распознавался на улицах Конии. По всем дорогам, ведущим в столицу Рума, гнали их, скованных попарно, на невольничий рынок. В наибольшем спросе были девушки и дети, молодые крепкие рабы. На рынке то и дело раздавались грозные окрики надсмотрщиков, щелканье бичей, слышался женский плач. Придирчивые покупатели разбирали рабов для работы в доме и на полях — земледелие считалось занятием зазорным для сельджуков. Нужны были рабы и для работы в рудниках. Наиболее крепкие мальчики отбирались султанскими наибами для гвардии.

Купцы сидели в узких небольших лавках, каждый в своем ряду. Оживление царило в проулке, где багдадские купцы продавали высоко ценившиеся в средние века пряности — перец, мускатный орех, имбирь, корицу, привозимые с Дальнего Востока через Персидский залив и Багдад. Но крупнейшие сделки происходили в шелковом ряду, где закупался оптом китайский шелк-сырец для константинопольских и итальянских текстильных мануфактур.

С высоты минаретов протяжные голоса муэдзинов призывали правоверных к утренней молитве. На базаре смолк шум. Христиане и евреи благоразумно укрылись в темных переулках крытого базара, дабы не мешать правоверным. По всей обширной площади раскинуты цветные коврики, и на них — упавшие ниц в молитвенном экстазе купцы-мусульмане. Но вот прошло несколько минут, затихли последние священные слова суры, и, бережно скатав коврики, торговцы вернулись на свои обычные места.